Тысячная ночь

Некоторые уже это сделали. Их корабли дрожали внутри полупрозрачной оболочки защитных полей, будто насекомые в капле слюны. Через несколько секунд поля обрели устойчивую форму, и их сложнее стало различить. Я позволил себе бросить взгляд на Портулак, и она едва заметно ободряюще кивнула в ответ.

Все работало как надо.

— Прощу вас, поторопитесь, — попросил я. — Через десять секунд я включу защитное поле острова, после чего, вероятно, вы не сможете отправить команду.

Все больше кораблей окружало себя дрожащими защитными полями. Срабатывание систем отзывалось далекими, глухими раскатами грома. Наверняка многие удивлялись происходящему, размышляя, как так получилось, что мой корабль грозит взорваться в тот самый момент, когда я стал центром всеобщего внимания. Я лишь надеялся, что им хватит ума сперва включить защиту, а уже потом думать о странных совпадениях.

Однако некоторые из самых больших кораблей все еще были незащищенными. Тянуть со включением защиты острова я больше не мог. Оставалось надеяться, что необходимые команды уже посланы и те корабли просто медленно реагируют.

Но когда включилось защитное поле острова и все вокруг стало размытым, будто нас накрыл грязный стеклянный колпак, я вдруг понял, что мой план начинает разваливаться на части.

Всеобщее внимание привлек низкий голос Овсяницы.

— Опасность миновала, — сказал он. — Мой корабль создал вокруг твоего вторичное поле, Лихнис. Можешь снять защиту острова.

Ответ застрял у меня в горле.

— Мой корабль может в любой момент взорваться. Уверен, что вторичной защиты хватит?

— Да, — властно заявил Овсяница. — Более чем уверен.

Собравшиеся посмотрели на мой корабль, упрямо остававшийся целым и невредимым внутри кокона, в который заключил его Овсяница.

— Сними защиту с острова, Лихнис. — Овсяница не закончил, а его корабль уже увлек мой корабль прочь, в верхние слои атмосферы, где оба скрылись из виду.

Только теперь я заметил, что метеорный дождь завершился.

— Сними защиту, — повторил Овсяница.

Я отдал необходимые команды.

— Спасибо, — в смятении проговорил я, тяжело дыша. — Ты... быстро сообразил, Овсяница.

— Наверняка это ложная тревога, — сказал он, пронзив меня взглядом не прикрытых маской глаз. — Или какая-то ошибка.

— Я решил, что мой корабль сейчас взорвется.

— Конечно решил. Иначе зачем бы стал нам об этом говорить? — проворчал Овсяница. — Ты собирался объявить победителя, Лихнис. Может, продолжишь?

Послышался одобрительный ропот. Если еще пять минут назад я сочувствовал собравшимся, то теперь никакой симпатии не осталось. У меня пересохло в горле. Я увидел Портулак, которая сняла лисью маску; на ее лице отразилось нечто вроде ужаса.

— Лихнис, — не отступал Овсяница, — назови победителя... если не трудно.

Но победителя я не знал. Система должна была сообщить мне его имя лишь через час. Я отсрочил получение информация, не желая отвлекаться от главного.

— Э-э... победитель... Да. Нить-победительница... Лучшая нить... Итак, победитель... — Я замолчал, окаменев под взглядами почти тысячи замерших в ожидании зрителей. А потом вдруг оказался в эпицентре душевного спокойствия, будто вылетев из собственного тела. — Победителя нет, — тихо проговорил я. — Пока нет.

— Пожалуй, тебе стоит оттуда сойти, — сказал Овсяница. — Все мы согласны, что ты организовал отличный сбор. Было бы жаль сейчас все испортить.

Овсяница шагнул ко мне, явно намереваясь помочь спуститься с постамента.

— Погоди, со всем возможным достоинством возразил я. — Погоди и выслушай меня. И все вы тоже выслушайте.

— Ты что, готов как-то объяснить весь этот абсурд? — спросил Овсяница.

— Да, — ответил я. — Готов.

Остановившись, он скрестил руки на груди.

— Тогда послушаем. Лихнис, мне хотелось бы думать, что это как-то связано с твоими планами на Тысячную ночь.

— Произошло нечто ужасное, — сказал я. — Имеет место заговор... убийство. Одного из нас убили.

Овсяница склонил набок голову:

— Одного из нас?

Окинув взглядом толпу, я показал на двойника Лопуха.

— Это не Лопух, — объявил я. — Это самозванец. Настоящий Лопух мертв.

Двойник Лопуха ошеломленно взглянул на тех, кто его окружал, затем снова на меня. Он что-то сказал, и остальные рассмеялись.

— Настоящий Лопух мертв? — переспросил Овсяница. — Ты в этом уверен, Лихнис?

— Да. Я знаю, потому что видел его тело. Когда мы проникли на его корабль...

— Когда мы проникли на его корабль, — повторил Овсяница, не дав мне закончить. — Хочешь сказать, что в этом участвовал кто-то еще?

— Это была я, — звонко и отчетливо прозвучал голос Портулак. — Мы с Лихнисом проникли на корабль Лопуха. Все, что он говорит, — правда. Лопуха убили сторонники Великого Деяния, поскольку тот знал, что они совершили.

Овсяница заинтригованно посмотрел на нее:

— И что же?