У-3

И еще кое-что можно было узнать из рассказов Марвеля Осса. Например, про его женитьбу, как он обзавелся семьей и друзьями в Хаугесунде, или Хёгасюнде (так он говорил на шведский лад). Однако он не стал на якорь. На другой день после свадебной ночи снова вышел в море. А летом двадцать шесть норвежских судов оказались запертыми в гаванях, которые контролировались режимом Виши. Кока на одном из них звали Марвель Осс. широко известен побег теплохода «Лидвард»; восемь судов оставались в Дакаре, но норвежские суда, стоявшие в Касабланке, Оране, Боне, Алжире и Марселе, попали в ловушку. Большинство из них со временем были конфискованы французами. Команды списали на берег и бросили в концлагеря в приморье. В таких условиях Марвель Осс, бывший кок шельтердечного теплохода «Скаулен», который в мае 1940 года пришел в Оран с грузом древесной массы, провел свои лучшие молодые годы от восемнадцати до совершеннолетия. От семьи вестей не получал, ребенка никогда не видел, не знал даже, был ли вообще ребенок. Пока после полного тягот путешествия через оккупированную Европу не спустился по трапу с пресловутого невольничьего судна «Дунай» на Парадную пристань в Осло. В столице возвращенных на родину моряков встретил как героев сам премьер-министр. Правительство решило в честь блудных сынов устроить обед и торжественное собрание в кинотеатре «Колизей». Но лишь один из интернированных моряков принял приглашение и явился на обед — известный пьянчужка стюард родом из Эгерсунда, который к тому же вряд ли что соображал после трехлетней сушки в пустыне под Боном. На торжественном собрании он совершил риторический подвиг, произнеся слезливую и бессвязную благодарственную речь за здравие премьер-министра-комиссара, за подлинных выразителей норвежского духа, за конец монополии и дальновидное законодательство о продаже алкогольных напитков под эгидой немецкого нового порядка в Европе. Когда речь передавали по радио, изо всех еще не конфискованных приемников тянуло спиртным; даже буквы в «Фритт фолк», «Афтенпостен», «Бергене тиденде» и в других нацифицированных монополистах рекламы, которые ее напечатали, смердели денатуратом. Во всяком случае, так утверждал Марвель Осс, который, по его словам, самым патриотическим образом ночевал трезвый как стеклышко на деревянной лавке на Восточном вокзале в Осло, пока не смог, пользуясь новыми документами, проехать сперва через горы в Берген, а оттуда местным катером до Хёгасюнда.

Там он увидел ребенка. Ребенок успел подрасти, став прелестной девчушкой четырех лет. Которая уже обзавелась отцом. В лице добродушного фельдфебеля из Бреслау в Силезии, чья фамилия состояла из длинной очереди польских согласных, которая никак не могла дойти до окошка и выбраться изо рта, ибо ее упорно оттесняло более юркое и простое сочетание букв, так что величали фельдфебеля не иначе как благозвучным именем Вилли.

Вообще-то никто в Хаугесунде не мог понять, как это молоденькая фру Осс допустила такой позор и спуталась с немцем. Все жалели ее, когда ей пришлось выйти замуж за Марвеля Осса, который пользовался далеко не доброй славой. И всем было невдомек, что теперь Глория Осс встретила Любовь, а не какого-нибудь там случайного поставщика семени. Что она глубоко, искренно и, как оказалось, прочно полюбила Вилли. В царившей тогда обстановке аборигены Хаугесунда видели только одно: норвежская девчонка водится с немецким солдатом. Снаружи по этому немецкому солдату не было видно, что у него безупречное демократическое прошлое. Что прежде он состоял в организации немецкой социал-демократической молодежи и сам по себе предельно миролюбивая личность, враг войны.

Так что Вилли этот даже пальцем не пошевельнул, когда Марвель Осс во всеоружии превосходящих физических сил и праведного гнева принялся его тузить. Он лишь кое-как заслонялся от кулаков Марвеля и делал все, что мог, чтобы ярость не обрушилась на жену, особенно же на невинного ребенка. Но Марвель Осс ограничился одним раундом. После чего ногой распахнул дверь и направился в город. В ближайшие два дня он лупцевал всех субъектов в зеленой форме, какие ему встречались, одного за другим, а то и по два сразу, чем и завоевал славу активного и боевого участника движения Сопротивления.