У

Проснувшись, я обнаруживаю, что в палатке никого нет, кроме нас с Мартином. Остальные куда-то разбрелись ночью. Должно быть, им стало жарко. Лежат, где кто пристроился, на пляже и возле кухонного стола. Эгилю есть что порассказать о сумасшедшей ночи с комарами и песчаными мухами. Он мало поспал. В самые тяжелые часы он даже подумывал, уж не податься ли в христиане. Дойдя до отчаяния, он взмолился, обращаясь к Богу: «Если Ты уберешь сейчас комаров и песчаных мух, я уверую в Тебя!» Но этого не случилось. История не раз доказала, что небезопасно испытывать Бога такими просьбами. Пора бы Эгилю знать.

Меня насекомые не особенно донимали. И товарищи сообщают только о спорадических укусах. Эта дискуссия обещает стать регулярной. Как потом выяснится, я буду на протяжении всего нашего пребывания на острове отрицать существование песчаных мух. Эгиль, в свою очередь, останется при убеждении, что я ошибаюсь. Ясно, что здесь есть какие-то мелкие насекомые. Крошечные, как мошка. Но все же они не невидимы. Таков предмет спора. Эгиль утверждает, что они невидимы, слишком мелкие, их нельзя различить невооруженным глазом. Иными словами, он говорит о трех основных супостатах: комарах, мошках и песчаных мухах. Я считаю, что речь идет о двух: комарах и мошках. Для меня песчаные мухи и мошки — одно и то же. Мы так никогда и не придем к единому мнению. Но мы стараемся. Вот как оно будет дальше.

Ингве предлагает устроить у нас букмекерскую контору, которую мы будем держать по очереди. Надо сделать денежные ставки на наше психическое здоровье, считает Ингве. Кто-нибудь рано или поздно непременно спятит. Без этого не обойдется. А поскольку мы не знаем, когда это произойдет, то лучше заключить пари не откладывая. Получится вроде ежедневного тотализатора. Шансы определяются, исходя из состояния психического здоровья на данный день. Так, например, Эвен сегодня выглядит крепким, несокрушимым, как скала. Следовательно, у него шансы на выигрыш ниже. Поставив сегодня деньги на Эвена, ты рискуешь проиграть. А вот у Эгиля, напротив, была изнурительная ночь, и, следовательно, делая ставку на него, ты имеешь больше шансов выиграть. Между прочим, можно ведь нарочно приставать к нему и раздражать, и тогда к вечеру он сорвется. Букмекер освобождается от других поручений, пускай носится с деньгами, заткнув за ухо карандаш, предлагает Ингве. Тут я занял жесткую позицию. Заявил: «Нет!» Не хватало нам внутренних раздоров! Если кто будет сходить с ума, его личное дело. Нечего на этом наживаться. Хорош бы я был руководитель, если бы допустил нечто подобное! Ингве недовольно ворчит, он же только выдвинул предложение, а я говорю: «Вот и ладно». Любые предложения будут встречены с благодарностью, но я оставляю за собой право отклонять неудачные. И поскольку уж начался этот разговор и настроение у нас с Ингве все равно было испорчено, я заодно решил его попросить, чтобы он перестал без конца говорить о Гвинет Пэлтроу. Последние несколько дней он непрестанно вспоминал, как она строила хижину, и как добывала пищу, и как делала то да се, и какие мысли высказывала, — мне, честно говоря, порядком поднадоело все это выслушивать. Не хочу я слушать, как он сравнивает нашу амбициозную исследовательскую экспедицию с какой-то жалкой парой ночевок этой Пэлтроу, которые к тому же были совершенно безопасны и целиком и полностью подстроены по заказу журнала «Мари-Клер».

Ингве бросает замечание, что подозревает во мне обиженную гордыню. Он, конечно, прав, и хватит об этом.

Итак, впереди у нас новый день. Нужно распределить обязанности. Мы решили печь хлеб каждый день. По очереди. Затем нужно наносить воды, помыть посуду, и кто-то должен следить, чтобы керосиновая печь всегда была в рабочем состоянии. Я сторонник того, чтобы эти обязанности выполнялись без специального расписания и графика дежурств. Кое-кто из присутствующих хочет, чтобы был график. Поскольку я начальник, то первый раунд остается за мной. Пробуем обойтись без графиков. Графики напоминают мне жизнь в коллективе. Не то чтобы у меня был печальный опыт, но у нас ведь экспедиция. Мне хочется видеть в нас ответственных и добросовестных людей. Графики дежурств означают моральное банкротство. Они нанесут удар по нашей независимости и способности предвидеть.