У Беды глаза чёрные

– Пейтон, тебе еще встречать меня у алтаря! А ты решил сломать ноги.

Нащупав в кармане форменных брюк колечко, я подполз к девушке и, глотая воздух, прикрыл глаза.

– Молли Кирби! Я снова прошу тебя стать моей женой. Обещаю любить и беречь тебя, быть рядом каждую минуту. Молли, я больше никому не дам прикоснуться к тебе.

– Ой, хватит! Я согласна! Кольцо, и побыстрее!

Её мутило весь день. Она отказывалась от еды и только пила. Осторожно натянув на девушку спортивный костюм, я на руках вынес её из дома и, усадив на пассажирское сидение НАШЕГО внедорожника, отвёз в ближайшую больницу. После многочисленных анализов, тестов и проверок мы узнали, что у неё нервное истощение и небольшое сотрясение мозга.

* * *

Моя невеста лежала на диване в гостиной и смотрела какую-то комедию. Я сидел рядом, массируя её ноги. Мне больше некуда было спешить. Я сам ушёл из участка, забыв о том, что должен отработать пару недель, прежде чем мой рапорт будет рассмотрен. Я не собирался уходить со службы окончательно, но с Нью-Йорком готов был попрощаться. Ломая голову, я придумывал речь. Как уговорить её поехать со мной? К обеду позвонил Рон.

– Шон, ты бы пришёл. Торп, конечно, скотина редкостная, но работу не отменяли. На улицах сотни таких же мудаков, как Чед. Я жду тебя в участке.

Я сбросил вызов. И, тяжело вздохнув, посмотрел на свою любимую блондинку.

– Солнышко, мне нужно быть в участке. Я вернусь вечером. Не стесняйся звонить, если почувствуешь себя плохо.

– Шон, мне страшно. Когда я закрываю глаза, перед лицом возникает противное рыло Чеда и кулак, который он занёс для удара. Мне постоянно кажется, что он рядом, следит за мной. Я слышу его отвратительный смех. Он не оставляет меня, даже когда я иду в туалет. Я не останусь тут одна. Я сойду с ума от ужаса.

Сука! Джейсон, гнида! Хорошо постарался!

– Хочешь, позовём кого-нибудь? Может быть, Хьюго?

– Нет. Пусть приедет Илан. Я прожила в его доме всего несколько дней, но рядом с ним мне было спокойно. Ты реально считаешь, что Хью способен защитить кого-то? Хотя напугать он может. В платье и балетках он выглядит устрашающе.

– Он не трогал тебя? Я не о Хью. Ты понимаешь, о чём я говорю, верно?

– Не трогал, ибо у меня свои рычаги воздействия на Гвоздя! —хихикнула Молли. – Максимум его накажет госпожа Лусия.

Широко открыв глаза, я смотрел на невесту и думал, что у нее не слабое сотрясение, а тяжелая травма мозга. При чём тут гвозди? О какой госпоже она говорит?

Молли прищурила глаза и засмеялась.

– Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, но уверяю тебя, со мной всё в порядке. К сожалению, Чед уничтожил мой телефон, иначе я показала бы тебе кое-что интересное. Наш миллиардер частый гость в клубе "Черная Роза". Он ничтожный раб госпожи. Ходит на поводке в стрингах и носит во рту собачьи лакомства.

Я заржал и съехал на пол. Представив Илана в стрингах и на четвереньках, я хохотал и катался по полу. Но нужно было идти на ненавистную работу. Набрав, Илана я попросил его приехать. И только когда он подъехал к моему дому, я вышел за дверь.

* * *

Молли

Илан гремел кастрюльками на кухне, обещая приготовить для меня потрясающий суп, но мне не хотелось есть от слова "совсем". День в компании Гвоздя пролетел незаметно. Вечером бородатый раб присел на диван и, взяв в руку мою ладонь, спросил:

– Скажи, Молли, за что ты любишь Пейтона? За его грубость и долгие часы в одиночестве? За то, что часто не отвечает на телефонные звонки? Я просто хочу понять, почему все и всегда выбирают его. Я богат, умён и красив.

– И невероятно скромен.

– Дело не в этом. Я не понимаю женщин! Вам звезду с неба, а вы бежите к тому, у которого ободранный диван и нет даже журнального стола.

Вспомнив печальную участь деревянного уродца, я хихикнула. Потом осторожно села рядом с Иланом и заглянула в его глаза.

– Ты славный малый, Гвоздь. Но ответь сам-то: ты любил? Хоть один раз. Чтоб до боли, до дрожи. Чтобы растворяться в человеке и закрыть его собой от мира, даже зная, что тебе может быть больно!

Илан опустил глаза и взглянул на свои руки.

– Нет. Разве любовь – это так важно?

– Очень важно. Шон – мой воздух. Когда его нет, я задыхаюсь. Он – мой дом, к которому я хочу возвращаться. Я наконец-то поняла: дом – это не место, это люди, к которым мы стремимся попасть, словно моряки на свет маяка. Я люблю его так, что готова пожертвовать всем, лишь бы он был счастлив. Я люблю в нём всё. То, как он ворчит, как смеётся, как забавно хрюкает во сне. Чёрт возьми, я даже люблю, когда он орёт на меня. Любят ни за что-то Илан. Любят вопреки.

– Я завидую ему.

– А зачем? Обернись, Илан.

Тот начал вертеть башкой в надежде рассмотреть что-то в гостиной.

– Да не буквально, идиот. Ведь и тебя любят. Марина. Она приехала не к Шону. К тебе. Не знаю, чем ты так зацепил её, но я видела, как она смотрела на тебя в баре. Она висела на моём мужчине лишь для того, чтобы ты обратил на неё внимание. А ты дальше шляпки на гвоздике ничего не видишь. А теперь иди. Мне больше не нужна нянька. Я справлюсь.

Проводив Илана, я тихо зашла за угол дома и заорала: