У березки я заплакал

Как видно, идея торговать детьми кажется депутату интересной – все только упирается в деньги. Нужно признать: за минувшие годы не только выросли цены на ребенка – само общественное сознание серьезно повредилось. Может быть, именно поэтому депутаты и сенаторы так упорно продавливают безнравственные инициативы, превращающие ребенка в объект и товар. Вспомним хотя бы законопроект о так называемых беби-боксах, ящиках для ненужных детей, в которые их будут выбрасывать за ненадобностью родные матери, а кто-то, в тексте не указанный – ловко их подбирать.

Таким образом, в сфере детства прорастает ключевой принцип последних двадцати пяти лет существований России – «Рынок определяет все».

Как еще Господь Бог терпит такую вакханалию, царящую среди депутатов и парламентариев высшей Государственной власти? Наш народ задавлен до такой степени, что «проглотит» любой противоправный закон. Конечно, потом люди спохватятся, но будет поздно. А дурацкие и уму непостижимые законопроекты рождаются в таком количестве, что не хватает даже времени на их обсуждение. И снова перед обществом встает вопрос: «Кого мы выбираем?» Но в стране пока нет способа как побороть закулисную силу, диктующую до мельчайших подробностей нашу жизнь. Не пришло время.

Но то, что оно приближается – это не вызывает сомнения. Состояние нашего общества близко к стадии закипания.

УРОК ДЛЯ АТЕИСТА

В очередной приезд во Владимир я решил посетить храм Архангела Михаила, что на Студеной Горе. В этом храме настоятелем служил Анатолий Сегеда, который, в свое время, крестил меня во Владимирском Успенском Соборе. Памятным для меня было и другое событие, связанное с этим приходом. Здесь, впервые в своей жизни, не в домашних условиях, исповедовалась и причастилась моя мама, а вместе с ней – мои дочь и внучка. В такой компании мне в дальнейшем причащаться не доводилось.

В дневной час в храме почти никого не было. Поставив свечки перед иконами и помолившись, вспомнив такое родное, но уже далекое прошлое, я собирался покинуть церковь. И тут сбоку, перед иконой Казанской Божией Матери, увидел знакомое лицо. Это был Дмитрий Резцов, бывший сотрудник областной молодежной газеты «Комсомольская искра», которая размещалась в начале девяностых годов в одном здании с редакцией газеты «Призыв». В Доме печати эти издания находились на разных этажах, но журналисты обоих газет жили дружно, как одна семья. После рабочего дня мы играли в шахматы и «причащались» дешевым вином, которое днем «добывали» в длинных очередях в продовольственном магазине. Михаил Горбачев, президент страны, своим «сухим» законом заставлял людей отвлекаться от дел, чтобы запастись горячительным напитком.

В дружной компании возникали споры о смысле жизни и будущем страны, обсуждались интересные газетные материалы. Иногда затрагивалась тема религии. Многие журналисты были крещеными, чем даже гордились, однако в душе оставались атеистами. Среди тех, кто особенно нападал на Бога, на православие, был Дима Резцов. Он считал, что вера – это выдумка, которая необходима, чтобы держать народ в узде. Для этой цели, по его понятию, служила также Библия, которую он, естественно, не читал, но подверг словесному уничтожению.

Мне врезалось в память его резкое и злостное высказывание: «Я не переношу, когда говорят об этой книге! При ее виде меня едва не тошнит!» И вот, этот атеист из атеистов, вдруг оказался в православном храме. По его сосредоточенному лицу можно было понять, что это был не мимолетный приход.

За долгие годы, что я не видел Диму, он очень изменился. Постаревший, отрастивший бородку и усы, он совсем не походил на моложавого весельчака и балагура, бывшего душой нашей мужской компании.

– О, Леня, сколько лет, сколько зим! – заметив меня, произнес Дима. Мы с ним трижды похристосовались, после чего отошли в сторону и начали вопрошать друг друга о житие-бытие.

– Давай, заглянем в кафешку. Посидим, чайку попьем, вспомним старое, – предложил Дима, на что я сразу согласился.

– Ныне я почти совсем не выпиваю, но сегодня могу позволить себе стакан красного вина», – сказал Дима, когда мы размышляли, какой едой сдобрить наш разговор. Потягивая помаленьку вино, вкушая бутерброды с колбасой и сыром, мы пустились в воспоминания. Перед нашими глазами, словно наяву, прошли журналисты незабываемого времени. Многих из них уже не было в живых, другие разбрелись по разным изданиям или занялись другим делом.

Одним из первых мы с Димой вспомнили Сашу Зарецкого, с которым мне приходилось общаться в Доме печати лишь около года. Это был замечательный журналист, лидер «молодежки», добрый и отзывчивый. Его любили. И Саша любил людей, поэтому больше всего ему удавались зарисовки и очерки о них. А еще наш коллега был пре6красным поэтом, стихи его трогали душу и сердце слушателей.

– Среди всех стихотворений мне особо врезалось в память одно, – задумчиво заметил Дима. – Можно я тебе его напомню?

Наклонившись через стол поближе ко мне, Дима вполголоса начал читать.

…Стихло все. Лишь птица порою

нарушит торжественность эту нечаянно.