У Черного моря (СИ)

– Сынок, я хочу, чтобы ты поехал со мной в Орду. Чтобы ты был моей радостью на старости лет, кем, я знаю, ты и так будешь, где бы ты не находился. Но прежде всего я хочу, чтобы ты сам хотел этого – поехать в Орду, стать моим наследником, моим помощником, моей отрадой. Чтобы ты сам хотел жить рядом со мной, в месте, где твои корни, на нашем Черном море, сынок. Но если твоя душа не лежит к тому, внук, то я приму это. Я не буду заставлять тебя это делать, Ягыз. Где бы ты не жил, где бы ты не работал, куда бы ты не собрался, ты всегда будешь моим Ягызом, моим любимым внуком. Ты и так делал все, что тебе говорили и даже не говорили, ехал туда, куда тебе велели, поступал во благо семьи, переступал через себя. Я не хочу, чтобы ты снова переступал через себя, сынок. Если ты не захочешь, если не лежит твоя душа, поступай, как тебе угодно, как тебе хочется. Я хочу, чтобы ты захотел поехать со мной, любимый мой внук, чтобы ты хотел жить рядом со мной.

Ягыз почувствовал, как по его лицу покатились слезы. Он схватил дедушку за руку и поцеловал ее, снова, снова, еще раз. Дед обхватил его, прижимая к себе, и Ягыз обнял его, вдыхая запах табака дедушки.

– Я хочу этого, дедушка. Я согласен. Я поеду с тобой в Орду.

Дедушка чуть отстранился, обхватив Ягыза за лицо, посмотрел ему в глаза.

– Ты точно говоришь это не потому, что должен?

– Нет, дедушка, – Ягыз улыбнулся, вытирая слезы. – Я хочу поехать с тобой. В Орду. К тебе и бабушке.

Дед снова обнял его, прижимая к себе, и Ягыз закрыл глаза, улыбаясь. На его сердце стало легко и тепло. Как давно он хотел услышать такие слова. Что его любят, что ему желают добра, что кто-то хочет, чтобы он был рядом с ними, и не просто потому что должен, а потому что хочет этого.

– Ну давай, давай, – отстранился дедушка. – Налей-ка мне виски солодового, лучшего, что есть у твоего отца. И себе налей, что ты любишь. Я тебе расскажу про то, что у меня в Орду за дела.

Они еще долго говорили с дедушкой, и пару раз в комнату заглядывал отец, один раз мать, но дедушка махал им руками, прогоняя их, веля не мешать ему разговаривать с внуком. Они вышли на ужин, а после ужина снова вернулись в кабинет, где к тому времени дедушка уже включил ноутбук, где показывал документы на то, чем владел в Орду.

Вдруг дедушка насторожился.

– Это не голос ли Синана там? – Спросил он. – А это Керем. Куда это они собрались на ночь глядя? – Он подскочил к окну. – Эй, Риза, – крикнул он в окно. – А ну закрой ворота! Закрой, я сказал, не открывай никому. Никому, я сказал.

Дедушка развернулся и принялся расстегивать манжеты и закатывать рукава.

– А ну веди их сюда, обоих. Синана и этого негодного Керема Йылдыза.

– Дедушка, – напрягся Ягыз, – а может не надо? Маме это не нравится, она очень расстроится…

– Веди, веди, я сказал, – сурово ответил дедушка, поудобнее перехватывая трость. – Давно пора поговорить с твоим негодным младшим братом как следует. Веди!

Ягыз вздохнул и вышел за порог.

Комментарий к Часть 3

Согласитесь, Синана надо было как следует отходить тростью?

========== Часть 4 ==========

Хазан кипела от ярости, и судя по тому, как помалкивала обычно говорливая подруга, Бетюль это понимала. Хазан была сейчас на таком взводе, как взведенная граната, и любое неосторожное движение могло вызвать взрыв.

Только из уважения к дедушке и господину Фатиху Хазан не поколотила сейчас Керема, но ничего, вернется потом и закончит, пообещала себе Хазан.

Пару недель назад дядя Фатих вернулся из Стамбула и привез с собой этих двух полудурков: ее кузена Керема и своего внука Синана, двух клоунов, чтоб их. И правило ведь было простое – поработать в Орду пару месяцев, как положено, с утра до вечера, а не прохлаждаясь по полдня в постели, нет, погнуть спину, потрудиться, доказать, что приличные люди, не уходить в загул.

Само собой, всего пару недель и продержались, а вчера вот такое устроили… Стыдно, стыдно, стыдно, с каким лицом теперь на улице показаться? Напились, устроили драку, побили мебель и посуду, люстру с корнем вырвали! Как? Как они до люстры допрыгнули?! Утром все это донесли до дедушки и тети Кериме, и началось светопреставление, Хазан даже пришлось отменить свой выход в море, и вместо нее корабль повел брат Акын – и если этот балбес потеряет ее корабль, она с Керема шкуру спустит, с Керема, не с Акына, брат Акын – человек порядочный.