У Черного моря (СИ)

Омрюм была очень милой девочкой. Все девочки в этом возрасте милые, наверное, но Омрюм действительно была очень миленькой. Конечно, она была избалованной – единственный ребенок в семье (не считая Синана, конечно) – она не могла не быть избалованной, и судя по тому, как Ягыз был готов заказать для нее абсолютно все перечисленное в меню, в будущем ничего не поменяется.

Официант продолжал заставлять стол разными кушаниями, и Хазан прикусила язык – не ее дело было учить, как дяде угождать своей племяннице. В конце концов, это дело дядь и теть – баловать племянников, а воспитывать их должны были родители.

Проблема была в том, что родителями были Гекхан и Ясемин, которые наверняка тоже заказали бы все меню – два раза.

Хазан начала понимать, как у Эгеменов вырос Синан, и что Селин им тоже еще свое покажет. Госпожа Фазилет всегда держала дочерей в ежовых рукавицах, и в эту минуту Хазан была матери за это благодарна.

– Хазан, а раз ты теперь невеста моего дяди, мне нужно звать тебя тетя Хазан? – спросила ее Омрюм.

– Да, – сказал Ягыз.

– Нет, – сказала Хазан.

Они переглянулись, и Ягыз отвел глаза, поднося ко рту бокал с лимонадом. Хазан повернулась к девочке.

– Ты можешь называть меня, как тебе больше хочется, хочешь, зови тетей, хочешь, зови просто Хазан.

– Тогда я буду звать тебя Хазан! – Обрадовалась Омрюм. – Дядя, я не хочу больше рыбу, я хочу сирон!

– Конечно, дорогая. – Ягыз послушно переставил перед ней тарелки.

– Хазан, а ты умеешь готовить? Дядя Ягыз сказал, что никогда не ел сирон, когда бабушка приготовила. Ты будешь готовить дяде сирон?

– Я не умею готовить, милая, – Хазан попыталась выдавить улыбку.

– Женщина Карадениза и не умеет готовить? – Ягыз изумленно уставился на нее, и Хазан сжала челюсти.

– Полтора месяца здесь живешь, и уже эксперт по Караденизу? – лживо сладким голосом спросила она, и он прищурился, глядя на нее.

– Большая бабушка говорит, мама тоже не умела готовить раньше, но большая бабушка ее научила. Она тебя тоже научит, Хазан!

– Я не сомневаюсь, – проскрипела Хазан, в свою очередь припадая к бокалу с лимонадом.

– Дядя Ягыз, Хазан, а когда вы поженитесь, вы будете жить в своем доме, да? Отдельном?

– Да, – сказала Хазан.

– Нет, – сказал Ягыз.

Они снова переглянулись.

– Большой дедушка сказал, что свадьбу надо будет сыграть, когда будет построен дом, значит вам будут строить отдельный дом, ведь так, дядя Ягыз? – Омрюм совершенно не обратила внимания на их несогласие.

– Это образное выражение, сладкая моя, – Ягыз склонился к ее лицу, стирая салфеткой соус.

– А что значит образное?

– Значит, нам нужно подготовиться, – сказала Хазан. – И многое решить.

– Мы будет жить с бабушкой и дедушкой, – сказал Ягыз, глядя в пространство над ее головой.

– Я хочу жить собственным домом, – сказала она, глядя ему в горло.

– Мама говорит, что каждый раз в Орду вспоминает, почему в Стамбуле мы живем у бабушки и дедушки. Что жить собственным домом очень трудно и утомительно. Но очень весело, мы делаем, что хотим! Папа говорит, что в Орду он может ходить по дому в трусах, как и положено в собственном доме, правда он никогда не ходит в трусах.

– Спасибо за это уточнение, милая, – кивнул Ягыз, и Хазан прыснула.

– Папа говорит, что когда у меня будет братик или сестренка, мы точно съедем в свой дом в Стамбуле, а мама говорит, что если у меня будет братик и сестренка, то мы даже в Орду будем только с его родителями жить. Хазан, дядя Ягыз, а у вас сразу будут дети, как вы поженитесь?

– Да, – сказал Ягыз.

– Нет, – сказала Хазан.

В этот раз они даже не посмотрели друг на друга, продолжая концентрироваться на Омрюм, которая потеряла интерес к сирону и снова потащила к себе рыбу.

– Мы это решим, когда поженимся, сладкая, – сказала Хазан, помогая переставлять блюда на столе.

– Мои дедушка и бабушка хотят еще правнуков, – твердо сказал Ягыз, глядя в тарелку с пиде.

– Пусть поговорят об этом с Гекханом и Ясемин, – Хазан так старалась улыбаться, что щеки ныли.

– Мама говорит, что у меня будет братик или сестренка, когда она наберется сил. Дедушка сказал, что не знает, где это она так устала, и они с папой поругались.

Ягыз обеспокоенно переглянулся с Хазан, и они решили срочно перевести тему.

– Омрюм, милая, тебе очень нравится Орду?

– Очень, Хазан! Тут все так вкусно, и тут большие бабушка и дедушка, и еще тут море, у нас тут прямо около дома море, и мы всегда по утрам там гуляем с мамой, а когда папа здесь, то и с папой.

– Но в Стамбуле есть Босфор, и там тоже совсем близко, – вмешался Ягыз, но Омрюм перебила его, мотая головой.

– В Стамбуле мы не гуляем с мамой и папой каждый день, и Босфор не такой красивый, как Черное море!

– Умница, девочка, – похвалила ее Хазан, – нет ничего лучше Черного моря. Или ты не согласен, стамбульский?

Ягыз поднял руки, сдаваясь.

– Я не буду оценивать водоемы, тут я пас.

– Тут и оценивать нечего, – твердо сказала Хазан. – Черное море и все тут.

– Хазан, а когда ты выйдешь замуж, ты будешь продолжать ходить в море? – Омрюм еще не устала задавать вопросы.

– Да, – сказала Хазан.

– Нет, – сказал Ягыз.