У черноморских твердынь. Отдельная Приморская армия в обороне Одессы и Севастополя. Воспоминания

Мне приходилось служить со многими командирами, и я не мог не оценить того, как быстро установилось у нас с полковником Вильшанским хорошее взаимопонимание. Знакомы считанные часы, а я уже чувствую себя с ним так, словно знаю его давно. Мне по душе и вдумчивость Владимира Львовича, и его сдержанность, сочетающаяся с откровенностью и прямотой.

На следующий день противник вновь попытался прощупать на отдельных участках нашу оборону. Но действовал осторожно, не зная, видно, как мало пока у нас огневых средств.

Лишь на участке третьего батальона фашисты нажали посильнее, введя в бой танки, и начали теснить наших бойцов. В батальон только что пришел заместитель начальника политотдела Михаил Никитич Корнеев. Мгновенно оценив обстановку, он поднял краснофлотцев в контратаку. Сам пошел впереди… Натиск врага был отбит, позиции удержаны. Но бригада понесла первые потери. В числе убитых оказался батальонный комиссар Корнеев, флотский политработник с дипломом корабельного инженера, бывший шахтер. Недолго довелось нам вместе воевать…

Анализируя столкновения с врагом, происшедшие за два дня, мы с комбригом сделали вывод, что к крупным наступательным действиям на нашем участке немцы еще не готовы. Не подлежало, однако, сомнению, что они накапливают здесь силы.

Начальнику тыла бригады интенданту 2 ранга Н. Н. Жару никак не удавалось получить необходимые нам сапоги, теплое белье, шанцевый инструмент, походные кухни: в Севастополе формировались новые части, и все это стало крайне дефицитным. Посоветовавшись с комбригом, еду 5 ноября за помощью к члену Военного совета флота Н. М. Кулакову.

Флагманский командный пункт Черноморского флота — в скале у Южной бухты. Вхожу в помещение, куда меня направил дежурный, и неожиданно встречаюсь с дивизионным комиссаром Кулаковым прямо у двери. Пытаюсь представиться и доложить о прибытии по всей форме, но Николай Михайлович, обхватив меня рукой, ведет к столу, усаживает и сам садится напротив.

— Ну, рассказывай, как там у вас дела!

Мы учились на одном курсе в Военно–политической академии, но с тех пор почти не встречались. Своим товарищеским отношением Кулаков как бы перенес меня в то далекое уже время, и я сразу почувствовал себя спокойно и непринужденно.

Доложил об обстановке на нашем участке, о первых боях. Заверил, что личный состав сознает свой долг и будет сражаться за Севастополь так, как подобает советским морякам. Кулаков слушал внимательно, интересовался деталями. Когда зашла речь о наших нуждах, он тут же позвонил командующему береговой обороной, и вопрос о выделении нам шанцевого инструмента был быстро решен. Сложнее оказалось с сапогами и теплым бельем. Вызванный начальник вещевого отдела заявил, что ни того, ни другого в нужном нам количестве на складах просто нет. Ничего не получалось и с полевыми кухнями: флоту они вообще не полагались и в Севастополь не завозились.

Николай Михайлович кратко рассказал об общей обстановке под Севастополем, о наших силах. Их было немного: в частях и подразделениях, защищающих город, насчитывалось всего около 21 тысячи бойцов. На карте, висевшей на стене, были обозначены позиции спешно сформированных батальонов, отрядов. А основные соединения Приморской армии — еще на подходе. До Севастополя пока добрались лишь ее командование, часть артиллерии и немного пехоты…

Словом, мне было нечем порадовать Вильшанского, который просил разузнать обо всем и, кажется, ждал хороших новостей.

По пути в бригаду я заехал в политуправление флота, где случайно встретил секретаря горкома партии Б. А. Борисова.

— Погодите‑ка! — воскликнул он, услышав, что мы нуждаемся в полевых кухнях. — Кажется, я видел их на территории судоремонтного завода.

Борисов созвонился с заводом. Выяснилось, что там действительно есть сколько‑то старых кухонь. Они, правда, требовали ремонта, но это уже не было проблемой.

Большая разведка

Противник, по всем данным, готовился нас атаковать, но о конкретных его намерениях мы знали мало определенного. Где же ждать удара? Если не иметь сведений об этом, враг легко может прорвать на каком-нибудь участке растянутый фронт бригады.

Поэтому решили провести в ночь на 7 ноября широкую разведку боем. Ее цель также и в том, чтобы спутать планы противника, заставить его думать, что наша оборона более мощная.

В ночь на 6–е на КП вызваны командиры и комиссары всех батальонов, командиры и политруки выделенных для разведки рот. Комбриг объясняет им общую задачу: выбить немцев с трех высот, уточнить расположение переднего края и огневых средств противника, обязательно взять пленных. Особенно важно захватить и удержать высоту 158.7: владея ею, можно не только следить за тем, что происходит у врага, но и в какой‑то мере диктовать ему свою волю.

Весь день 6 ноября идет подготовка к разведке. В помощь политрукам рот выделены внештатные заместители. Коммунисты и комсомольцы расставляются так, чтобы была обеспечена моральная поддержка людям, идущим в свой первый бой. Вечером повалил мокрый снег. Бесшумно выдвигаются дозоры и полевые караулы.