У черноморских твердынь. Отдельная Приморская армия в обороне Одессы и Севастополя. Воспоминания

Части дивизии были разбросаны по территории Молдавии, воссоединенной меньше года назад с Советским Союзом. Два полка находились в лагерях вблизи новой госграницы.

Нельзя сказать, чтобы для меня и моих товарищей война началась совершенно неожиданно. В последние недели многое указывало на вероятность конфликта.

Командир нашей дивизии получал от начальника войск Молдавского погранокруга генерал–майора Н. П. Никольского информацию о передвижении румынских частей вблизи границы. При последней встрече с комдивом генерал Никольский сообщил, что на западном берегу Прута, против участка, прикрываемого 95–й дивизией, находятся уже две румынские дивизии, а за ними — две немецкие.

Примерно две недели назад и штаб корпуса предупредил нас о возможности провокаций на границе. После этого мы проверяли в частях боевую готовность, проводили учебные тревоги. С 18 по 21 июня в дивизии проходили тактические учения. Они проводились недалеко от границы и были максимально приближены к боевой обстановке.

И все‑таки война в чем‑то застала нас врасплох. Еще не верилось, что она действительно началась. Очень хотелось надеяться, что это просто пограничный инцидент, который сегодня же будет ликвидирован.

— Как свяжемся с войсками? — спросил я начальника связи майора Пазникова.

Вопрос был не праздный, но самолюбивый Иван Николаевич Пазников, кажется, даже обиделся.

— Связь есть и будет, — хмуро ответил он. Берите трубку и разговаривайте.

Начальник связи, оказывается, заранее позаботился об использовании линий гражданской телефонной сети. Конечно, это не гарантировало от подслушивания, но выбора не было. Оставалась, впрочем, еще возможность посылать куда нужно людей на автомашинах.

До рассвета штаб жил в состоянии напряженной неопределенности. А чуть забрезжил рассвет, над городом появились чужие самолеты, и мы услышали первые разрывы бомб. Донесения, которые начали поступать из частей, рассеяли последние сомнения относительно характера происходящих событий. Наши 241–й и 161–й полки вели вместе с пограничниками огневой бой с румынскими войсками, пытавшимися форсировать Прут. Авиация противника пробомбила наши лагерные районы, но полки, поднятые по тревоге, к тому времени успели уйти.

Как уже было сказано, 95–й дивизии пришлось обороняться на очень широком фронте—115 километров. Дивизия была полнокровной и считалась хорошо подготовленной, имела боевой опыт — она участвовала в войне с Финляндией. Но наша полоса обороны превышала норму общевойсковой армии. Осложнял задачу и характер местности: лесистые горы Кодры затрудняли переброску войск и управление ими. Естественно, у всех в штабе возникал вопрос: скоро ли и какие другие дивизии прибудут на границу? Ничего определенного на этот счет мы не знали.

Вечером 23 июня штаб дивизии выехал на новый КП. Над городом шел воздушный бой. Пятерка наших истребителей бесстрашно атаковала большую группу вражеских бомбардировщиков. Два из них у нас на глазах задымили и рухнули вниз.

На новом КП уже хозяйничал майор Пазников.

— Проверьте связь, товарищ начальник оперативного отделения, — не без профессиональной гордости предложил он мне.

И в самом деле, связь имелась со всеми частями. Но кое–где она стала еще «длиннее», потому что шла по проводам через Кишинев. Вскоре начались перебои. Напрямую же был возможен лишь малоустойчивый радиообмен: мешали Кодры.

Донесения с границы становились все более тревожными. В ряде мест противник появился на восточном берегу Прута. Правда, пока мелкими подразделениями— где рота, где взвод, которым удалось переправиться на флангах наших полков или там, где вообще не было наших частей. Посередине дивизионной полосы был, например, значительный участок, на котором к пограничникам присоединилась пока лишь бронерота разведбатальона.

В мирное время мы привыкли к мысли: воевать только на чужой территории. А враг был уже на нашей. Казалось, нужны самые решительные действия дивизии в целом, чтобы отбросить его назад. Но мы сразу оказались в условиях, явно не соответствовавших тем, из которых исходили рекомендации Полевого устава: оборону стрелковой дивизии на фронте 115 километров он не предусматривал.

Тем, кто видел перед собой не всю эту непомерно большую для одной дивизии полосу обороны, а врага, вторгшегося на нашу землю на каком‑то участке границы, наверное, было все‑таки легче. И командиры полков, батальонов, рот действовали с самого начала весьма активно, смело предпринимали контратаки наличными силами. Еще 22 июня к границе подошли наши артиллерийские полки, которые сыграли исключительно большую роль в отражении дальнейших атак противника. И вплоть до 1 июля нигде в пределах нашей оборонительной полосы ему не удавалось закрепиться на восточном берегу.