У чёрта на кулижках

— Неужели хамство? — язвительно спросила она.

— Почти угадала, — усмехнувшись, потрясая толковым словарём Даля, сказал хозяин. — Это единственное, что признаёт хищник. А сама она, девонька, в начале, в источнике, в неведомой причине всякого действия и понужденья. В том, что ты ещё у моего порога ощутила, да так и не поняла, а мачо твой только что осознал. И теперь вы оба знаете, что я право имею. Ступайте, располагайтесь.

Крупского злило собственное бессилие.

«Одной фразой этот скот умудрился облить помоями обоих, — думал он. — Позвонить, решить вопрос? Не дорого бы и взяли за этого халдея, попутавшего берега. Зная, что уехал, наверняка откажут. Да и услуги его теперь в цене. И рубанул же, мразь, наотмашь, точно зная, что ничего ему за это не будет».

Поднимаясь по лестнице, молчали. Вошли в комнату, не спеша осмотрелись. Всё выглядело свежо, но простенько, дёшево, как бывает в провинциальных гостиницах: две односпальные кровати у стен, две тумбочки с настольными лампами, плательный шкаф с зеркалом на дверце, плазменный телевизор.

Ольга села на край кровати и уставилась ничего не видящим взглядом в чёрную пропасть окна. Наверняка ей было, что сказать, но она молчала. Губы её слегка шевелились, будто несмело вторя тем унылым мыслям, которые теперь занимали её.

— Без этого кретина нам не выехать за кордон, — тихо, осознавая, что это слабое оправдание, сказал Крупский.

— Я всё поняла, Витя, — продолжая отрешённо смотреть на чёрное стекло, ответила Ольга.

— Я… — несмело начал Крупский, — пойду, поговорю с ним. Надеюсь, долго мы здесь не задержимся.

— Да, сходи, — почти прошептала Ольга и зачем-то добавила: — Правда.

Хозяин всё так же сидел у камина и листал толковый словарь. В соседнем кресле откуда-то взялся коротко стриженный и гладко выбритый блондин лет сорока, во френче с огромными карманами, в старомодных офицерских галифе с тонким синим лампасом, в вязаных шерстяных носках. Похоже, он только что с улицы: причёска и кожа на лбу всё ещё хранили отпечаток головного убора, а щёки пылали румянцем. Заметив спускающегося по лестнице Крупского, человек этот сразу обратился к нему:

— Это ваша машина у входа?

Говорил блондин громко, отрывисто, букв не проглатывал, словно прессом штамповал каждое слово. Из-за его простуженного, с лёгкой хрипотцой голоса, вопрос казался резким, грубоватым.

— Да, а что? — ответил Крупский, невольно готовясь к очередной неприятности.

— Хочу вас поблагодарить, — улыбнувшись, сказал блондин.

— И за что же? — удивлённо спросил Крупский.

— За то, что не обрызгали меня там, на дороге.

— Так это были вы: в шинели, в шляпе! Не за что благодарить, честное слово, — с явным облегчением, отозвался Крупский. — Удивительно быстро вы добрались!

— Серпантин обманчив. На самом деле до того места меньше километра. Будь я чуть проворнее, встретил бы вас у порога. Георгий, геолог, к вашим услугам, — наконец представился он.

— Виктор, бизнесмен. Теперь уже бывший.

— Ну что же, все в сборе, пора ужинать, — откладывая словарь, объявил хозяин. — Идёмте в столовую, господа. А ты, Виктор, спутницу свою позови.

— О, вечер обещает быть томным, — произнёс Георгий. — Ужин с дамой! Прелестно! Восхитительно! Надеюсь, Виктор, вы не станете ревновать? Не нужно ревновать к кочевнику. Хотя, как знать, как знать…

Он широко улыбнулся, поднялся с кресла, высокий, нескладный, и пошёл в этих нелепых шерстяных носках и резиновых шлёпках в столовую, с хрипотцой декламируя Блока:

Никогда не забуду (он был, или не был,

Этот вечер): пожаром зари

Сожжено и раздвинуто бледное небо,

И на жёлтой заре — фонари…

— Ужинать зовут, — войдя в комнату, сказал Крупский.

— И что подают в этом доме? Макароны по-флотски или сосиску в тесте с кетчупом и майонезом? Поговорил? — отозвалась Ольга.

Она, закинув две подушки под спину, устроила себе некое подобие кресла и теперь полулежала поперёк кровати, лениво пролистывая веб-страницы в своём айфоне. Разутые ноги её покоились на тумбочке.

— Может, каша перловая. Понятия не имею. А поговорить помешали. Совершенно некстати явился какой-то блондин в шерстяных носках. Назвался Георгием. Оказался тем самым прохожим, которого ты подвезти хотела. Пришлось с разговором повременить.

— Блондины в шерстяных носках не в моём вкусе, — задумчиво сказала Ольга. — Но любопытно посмотреть на этого загадочного пешехода.

— И что же в нём такого загадочного? — спросил Крупский.

— Не знаю. Наверное, то, что он шёл как призрак в сумраке… И пришёл именно сюда. В общем, забей.

В молчании спустились в столовую. Хозяин и Георгий уже были там. Уселись они друг против друга за длинным дубовым столом, привезённым, должно быть, в эту глухомань из какого-нибудь средневекового замка. Мужчины к ужину не приступали, ждали.

Крупский с удивлением обнаружил, что у мест, оставленных ему и Ольге, стояло именно то, что они обычно заказывали в ресторанчике «На набережной». Отличалась только посуда: ресторанная была просто белой, а здесь угольно-чёрная снаружи и белоснежная внутри. Ольга тоже обратила на это внимание и, кажется, осталась под впечатлением.