У черты (СИ)

Гарри праздничный ужин наскучил очень быстро. Сегодня был отличный шанс пройти на башню молний без свидетелей: юноша очень полюбил это тихое место, теперь часто оставаясь там и смотря на звезды, или грустя в одиночестве. Только там он иногда плакал, позволял себе, а его слезы беззвучно падали с высоты башни и растворялись в темноте.

Воспользовавшись суетой, говором и смехом говоривших обо всем на свете за столами учеников и учителей, он улизнул через главный вход и направился на самый верх башни.

Ночь шла тихая, безлунная, зато звездная. Гарри наблюдал, как по небу плывут черные облака, изредка закрывая звезды, и крепко сжимал парапет. На миг ему вспомнилось, как он, будучи еще тринадцатилетним подростком, вот так стоял рядом с Сириусом, и был просто охвачен мечтами — вот он уезжает от Дурслей, у него появляется дом, своя комната, взрослый, родной человек, который любит его и в случае чего может помочь, поддержать, дать совет…

Но тогда был сделан и первый шаг к пропасти. С домом не вышло, Хвост улизнул… Если бы Гарри тогда позволил бы Римусу и Сириус убить мерзавца, тогда бы ничего этого, возможно, не произошло бы…

По щеке вновь невольно скатилась слезинка и упала на холодные плиты мраморного пола. Он скучал. Он дико скучал по нему.

Может… уйти к нему… и не только к нему, но и родителям? Он все равно никому в этом мире не нужен. Друзья бросили, Дурсли будут только рады… А существовать только ради своей «избранности» — это величайшая глупость. Есть множество волшебников, которые и сильнее, и мудрее, и опытнее него… То, что он выжил — всего лишь случайность… случайность…

Интересно, умирать страшно? Больно?

Руки разжали перекладину. Один шаг за парапет — и он вместе с любимыми…

Тут неожиданно на лестнице послышались шаги. Гарри не успели ничего сделать, лишь развернуться на шум — на башню прошла девушка из числа новеньких — та самая, неуклюжая и неловкая блондинка, что чуть-чуть не упала на ступеньках тыквенной кареты.

Оба вздрогнули, уставившись друг на друга.

***

Роуз скоро все наскучило. Еда ей понравилась — было много любимых блюд из тыквы, да и сам праздник располагал к веселью, если бы не то, что Астория с Хоуком вовсю не обсуждали свою будущую свадьбу. Их родители были рады такой замечательной партии, и с огромным удовольствием дали свои согласия на свадьбу двух наследников.

Как только Золушка встречалась с кем-то из них глазами, как у нее возникало горячее желание придушить либо одного, либо обоих сразу. Но не только злость и ненависть тревожили ее, но и боль, ревность, привкус предательства верной подруги. Ужин прошел скомкано и как на иголках…

Хотелось тишины.

Девушка, встав, покинула Большой зал, поразившей ее ничуть не меньшими масштабами, чем родной в Академии.

Куда же ей идти? Тут так много галерей, ходов и коридоров…

Она, невольно огляделась — и твердо решила идти вверх и вперед.

***

Наверное, она пришла в какую-то высокую башню. Тут и там дули сквозняки, так что было холодно, везде было пыль, паутина и горевшие свечи едва освещали окружающую обстановку.

Но в башне уже кто-то был. Худощавый черноволосый подросток в круглых очках-велосипедах, недвижимо стоял почти что у самого края. Встречный ледяной ветер трепетал его одежду-мантию; бледное лицо и губы не шевелились. И тут она заметила, что он плачет. Слезинка, почти невидимая в полутьме, сверкнула в свете свечи как звездочка.

Неожиданно он вздрогнул, будто бы почувствовав на себе чужой взгляд и обернулся. И встретился глазами с удивленной Роуз.

— Привет, — жизнерадостно проговорила девушка…

***

— Привет, — проговорила незнакомка. И тепло так, по-детски непосредственно, улыбнулась ему. Гарри попытался ей улыбнуться, но мышцы лица будто бы одеревенели.

Девушка была на вид очень симпатичной: блондинка, с длинными волосами, голубыми глазами и остреньким личиком. Даже глаза выдавали ее веселый нрав и доброту — глаза прямо-таки искрились от текущей в ней через край жизни.

— Привет. Как ты тут очутилась? — немного удивленно проговорил Гарри, оглядывая ее.

— Не знаю… — честно ответила она, чуть задумавшись. — Мне просто захотелось…

— Тишины? — договорил он за нее.

— Да. А как тебя зовут? — живо поинтересовалась она.

— Меня Гарри. Гарри Поттер, с факультета Гриффиндор. А тебя?

— Я Роуз Золушка. Из Королевской Академии. — Представилась она.

— Значит, твоя… мама — Золушка? Та самая, из сказки? — заулыбался юноша.

— Нет, бабушка. Ты ее уже сегодня видел…

— Директриса? Да, видел. Здорово… Везет тебе… — его глаза почему-то погрустнели.

— А почему ты плачешь? — голубые глаза чуть пробежали по его лицу.

Гарри невольно коснулся своего лица. Действительно, на руке осталась след от влаги.

— Я… потерял единственного родного мне человека несколько месяцев назад. Мне… никак не смириться с его гибелью… Мне очень одиноко… — он отвернулся от нее. На миг забытая, свинцовая тяжесть в груди вернулась вновь.

Он не знал, почему он это говорил ей, едва знакомому человеку.

— Сочувствую… Правда.