У черты заката. Ступи за ограду

— Ступайте наверх! — крикнул он яростно. — Слышите — не смейте ни одного шага…

Он бросился вниз, прыгая через две ступени. Нестерпимо громко прогремели через холл его удалявшиеся шаги, потом в темноте на один миг очертилась светлым прямоугольником распахнутая и с грохотом захлопнувшаяся дверь. И наступила тишина — дремотная тишина старого дома, необъяснимые шорохи, потрескивание рассыхающегося дерева, мерный стук маятников. Ловя воздух открытым ртом, Беатрис опустилась на ступеньку и прижалась лицом к холодным каменным завиткам.

4

За стеной бешено грохотала темпераментная кубинская румба — классическая «Кариока» исполнялась в ускоренном, сумасшедшем темпе, почти срывающемся на буги. Возле железной лестницы шеренга причудливо разодетых хористок, ожидающих сигнала на выход, репетировала под руководством суетливого толстяка нечто вроде чечетки или канкана. Толстяк в пестрой гавайке отчаянно жестикулировал, хватался за голову, то и дело утирал платком блестящий от пота лоб и кричал задушенным голосом: «Больше согласованности, девочки, больше синхронности! Что вы со мной делаете, ай-ай-ай-ай…» Девочки усердно работали ногами, одни с серьезным видом, другие смеясь, гримасничая и показывая толстяку язык.

Беба, не держась за поручень, взбежала по гремящим ступенькам. Наверху, в коридоре, тоже было шумно — взад и вперед сновали камеристки, гримеры, окончательно очумевший помощник режиссера орал на группу статистов. Перед афишей с портретом знаменитого танцора Камачо голая девушка в трико из рыболовной сети и венке из водорослей ела сандвич и при помощи гримировального карандаша старательно украшала знаменитость ослиными ушами. Оглянувшись на Бебу, ундина показала великолепные зубы и сказала что-то по-португальски, подмигнув на портрет. «Не понимаю», — улыбнулась Беба, пожав плечами, но тоже подмигнула с одобряющим видом.

На белой двери блестела табличка «Линда Алонсо». В свое время, когда Беба пыталась танцевать в Театре обозрений, ее предельной мечтой было — достичь «звездной» категории, получить ангажемент в Майпо и иметь персональный «камарин»[45], на двери которого была бы такая вот табличка с ее именем. Вспомнив это, Беба задумчиво улыбнулась — как немного ждала она тогда от судьбы…

Линда в пушистом белом халате — она, очевидно, только что вернулась со сцены — сидела перед широким зеркалом, ватой и вазелином снимая с лица боевую раскраску. Увидев в зеркале вошедшую подругу, она кивнула ей, не оборачиваясь, и сказала что-то возившейся в углу камеристке.

— Как прошло выступление? — спросила Беба, присаживаясь.

— Как всегда… Страшно устала. Подожди минутку, я сейчас… А ты чем занималась?

Беба прищурилась от слишком яркого света обрамляющих зеркало ничем не защищенных ламп.

— Да так… Немного покаталась по авениде Варгас, вечером там очень красиво… И никак не могла договориться с шофером. Странно, вроде такой похожий язык, а никто тебя не понимает.

— О, я его освоила быстро. Сейчас приедет Жозе со своими приятелями, он сегодня тащит нас на какой-то прием в АБИ, с газетчиками. Я дала согласие за тебя.

— Ты знаешь, мне что-то совершенно не хочется никуда сегодня ехать, — огорченно сказала Беба. — Я думала, ты сразу из театра поедешь домой…

— Ну, милая моя, раз уж приехала в Рио, изволь развлекаться. Завтра я свободна, обещаю болтать с тобой хоть целый день. Запремся, снимем трубку с телефона и будем отдыхать по-настоящему. А сегодня уж ты меня не подводи.

Беба вздохнула и, заглянув в зеркало, поправила прическу.

— Я себя неважно чувствую, — капризно сказала она. — Слушай, Линда, а этот Хосе — кто он, собственно, такой?

— Жозе Перейра… — Линда прикрыла глаза, осторожными движениями снимая с век зеленые тени. — Как тебе сказать… Он служит в концерне Матарасо… — Она пожала плечами, отыскивая что-то среди баночек и флаконов. — На довольно солидном посту, если судить по его образу жизни. Впрочем, может быть, он еще играет на бирже, или спекулирует, или содержит пару притонов. Не знаю, беби, здесь в Рио человек может заниматься чем угодно. Он не говорит — я не спрашиваю, это лучшая система. Знаю только, что одевается он лучше, чем кто-нибудь, у него шикарная квартира в Сан-Пауло на авениде Ипиранга и вилла здесь, в квартале Леблон. Кроме этого, он щедр и вполне устраивает меня как мужчина. Остальным я не интересуюсь. Ты, конечно, это осуждаешь?

— Нет, что ты…

— Ну, положим. Вся беда в том, беби, что мне не встретился в жизни такой человек, как твой Херардо. А в нашем положении кто сказал «а», должен рано или поздно сказать и «б». Ты просто вытащила счастливый билет… Только не умеешь им пользоваться.

— Линда, — укоризненно сказала Беба, указав взглядом на камеристку.

— Она почти не понимает по-испански. Смотри, беби, ты слишком много начинаешь требовать от жизни… На твоем месте я не задумываясь вышла бы за него замуж. В конце концов, что делается у него на сердце — не все ли равно…

— Представь себе — нет! — вспыхнула Беба.