У черты заката. Ступи за ограду

— Да какого черта! Что, мы не можем поговорить с вами здесь?

— Но ведь я не уполномочен вести с вами эти переговоры. Мне поручено вас привезти, и кончено. Не забывайте, что я только служащий.

— Хорошо. Допустим, я говорю «нет». Что тогда?

Брэдли пожал плечами и принялся раскуривать погасшую сигару.

— Не стоит, Бусс… У вас могут быть неприятности. С такими людьми, как мой босс, лучше не обострять отношений…

Жерар понял, что это «приглашение» — дело серьезное. Мысль его напряженно работала. Еще вчера он не задумываясь послал бы к черту и самого Аллана, и его босса. Но сегодня… Сегодня он уже не имел права действовать необдуманно. Теперь речь шла не только о нем. Принятое утром решение уже связало его с Беатрис слишком тесными узами, чтобы он мог относиться безответственно к своей дальнейшей судьбе. Она уже принадлежала ей — его маленькой Трисс, — и он не мог распоряжаться чужой собственностью. Что ж, придется поехать… Вести себя хитро и умно и отделаться от них как можно скорее и раз и навсегда. Безусловно, другого выхода у него просто нет. Главное — покончить с этим как можно скорее, ведь с Трисс он сможет говорить только после этого…

— Ладно, черт с вами, — сказал он.

— Ну вот и прекрасно, мой мальчик! — обрадовался Аллан. — Я так и думал, что вы не станете упрямиться. Паспорт не при вас?

— Паспорт? Да, паспорт со мной…

— Давайте, если вы не торопитесь, заедем сейчас же в консульство, вы там только подпишете формуляры прошения о визе и анкеты, а все остальное я проверну сам. Если удастся сделать это сегодня же, то я сразу заказываю места на завтрашний самолет. Хорошо было бы успеть сегодня — завтра суббота, почти никто не работает…

В консульстве его долго не задержали. Посетителей было много, но Брэдли юркнул за барьер, пошептался с одной блондинкой, полюбезничал с другой, вместе с нею скрылся за дверью какого-то важного лица и через десять минут выглянул снова, взглядом отыскивая своего протеже. В отдельной комнате Жерара усадили за стол, положили перед ним пачку разноцветных формуляров. Брэдли стоял за его плечом и указывал: «Подпишите здесь… Теперь вот здесь — и нижние тоже, все пять экземпляров… Теперь номера вашего французского паспорта и аргентинского удостоверения личности, — впрочем, паспорт вы все равно оставите, я это заполню сам… Ну, цель поездки — туризм… Так, это не нужно, еще вот здесь…»

Подписав еще отдельную декларацию о своей непринадлежности к коммунистической партии и о том, что по прибытии в Штаты нижеподписавшийся не намерен пытаться убить президента или открыть дом терпимости, Жерар перешел в руки третьей блондинки, которая с профессиональной ловкостью сняла у него отпечатки пальцев. «А снимки? — спохватился Аллан. — Снимки забыли, будь я трижды негр…» «Попросите Боба», — посоветовала дактилоскопистка, оттирая пальцы Жерара растворителем. Аллан выкатился из комнаты и через минуту вернулся в сопровождении флегматичного молодого гиганта в ярком галстуке и без пиджака, жующего резинку. Жерар пересел к окну, флегматичный гигант вынул из стола «роллейкорд», и последняя формальность была окончена.

— Отлично, Бусс, видите, как хорошо мы успели, — с довольным видом бормотал Брэдли, провожая Жерара к лифту. — Остальное я здесь закончу сам, вы ни о чем не беспокойтесь. Вечером будете дома? Я позвоню вам часов в шесть, скажу о результатах… Ну, пока.

Жерар вышел из здания банка «Ферст нэйшнл оф Бостон», верхние этажи которого занимало консульство, и свернул за угол, на узкую и круто опускающуюся книзу улицу Бартоломе Митре. Откуда-то из открытого наверху окна прорезался сквозь уличный шум тонкий писк сигналов точного времени. Был полдень. «Если бы не этот жирный сукин сын, — с яростью подумал он, — я к этому моменту уже поговорил бы с Трисс…»

Спустившись к Главному почтамту, он не без труда разыскал свою машину среди сотен других, тесными рядами заполнивших большую площадку паркинга, и вывел ее на Пасео Колон. Торопиться было некуда, он свернул к самому тротуару и ехал на малой скорости, угрюмо поглядывая по сторонам.

Это был правительственный квартал: слева, из-за деревьев густого сквера, высился белый многоэтажный корпус военного министерства с установленными на крыше вогнутыми дисками параболических антенн; справа тянулись облицованные коричневым полированным гранитом толстые колонны министерства хозяйства, потом министерства общественного здравоохранения. Здесь Жерар вдруг притормозил и всмотрелся: действительно, в стеклянном подъезде стоял, покуривая сигарету, доктор Эрменехильдо Ларральде. Жерар остановил машину и вышел.

— Добрый день, доктор!

Хиль оглянулся и приподнял брови:

— А, Бюиссонье… Очень рад. Как поживаете?

— Мерси, по-прежнему. А вы как? Могу вас куда-нибудь подвезти?

— Нет, спасибо, я здесь ожидаю коллег. Идем опять ругаться, — невесело усмехнулся Ларральде.

— Опять? Следовательно, ругались и раньше?