У черты заката. Ступи за ограду

— Это разврат, — докончил за него Жерар. — О, разумеется, еще бы. Писать порнографические картины — это бизнес, в этом нет ничего страшного, в такое уж время мы живем. А сойтись с женщиной, не сделав положенных визитов к мэру и кюре, — это разврат.

— Не нужно над этим смеяться, Бусс! — Голос Брэдли выразил страдание. — Не нужно, мой мальчик! Впрочем, я надеюсь, что вы и сами рано или поздно захотите узаконить свои отношения с… со своей женой. Если вы ее любите…

— Конечно я ее люблю, черт побери! — вспыхнул Жерар. — При чем тут это идиотское «если»?

— Ну и отлично, мой мальчик, и отлично, — примирительно забормотал Брэдли, снова поднимая свой стакан. — За здоровье вашей миссис, за ваше счастье…

Они чокнулись, выпили. Жерар пожевал лимон и вздохнул.

— Дело в том, что я уже не раз предлагал ей «узаконить», — сказал он, криво усмехаясь. — Но у нее свои соображения, что же делать…

— Ничего, — бодро сказал Брэдли, — надо полагать, вы ее убедите. Молодой парень, красивый, у вас все впереди. Еще раз от души желаю счастья вам обоим.

Жерар, занятый своей трубкой, поблагодарил молчаливым кивком. Брэдли извлек из кармана толстую сигару и тщательно раскурил ее, сразу сделавшись похожим на карикатурное изображение отдыхающего бизнесмена. Жерар покосился на него и скрыл усмешку за клубами дыма.

— Хотите, Аллан, я напишу ваш портрет? Разумеется, даром, в благодарность за ваши услуги. Мы его выставим под названием… ну, хотя бы «Homo Americanus». Согласны?

— Благодарю, Бусс, — польщенно отозвался тот, попыхивая своей «гаваной». — К сожалению, некогда, а то бы с удовольствием. Вы уж лучше заставьте, чтобы вам попозировала ваша squaw[14]. Она и в самом деле хорошенькая?

— Точнее — красавица. Глаза как фиалки и волосы цвета старого флорентийского золота.

— Красивое сочетание, — одобрительно кивнул Брэдли, — красивое и редкое. Вам повезло, Бусс.

— Еще бы! Мне вообще чертовски везет с того дня, когда я вас встретил.

— А я что говорил? Со мной не пропадете, мой мальчик.

— Везет настолько, что я даже начинаю уже побаиваться. В жизни есть такой скверный закон равновесия — за всякую удачу рано или поздно приходится платить…

— Бросьте, Бусс. В жизни все гораздо проще — одному везет, другому нет, и никому не приходится расплачиваться. Повезло вам — хватайте леди Удачу за волосы и держите покрепче, иначе эта потаскушка изменит вам с первым встречным. Кстати, мне сейчас пришла в голову одна мысль…

Подняв голову, Брэдли выпустил к потолку длинную струю голубого дыма и положил сигару на край пепельницы.

— Понимаете, — сказал он, отхлебнув из стакана, — теперь вам следует основательно подумать о своем будущем… Тем более что вы уже семейный человек. Я как раз подумал вот о чем. У вас сейчас есть какие-то деньги — не так ли? Но если вы не найдете постоянного заработка, то этих денег вам хватит очень ненадолго. Вы рассчитываете прожить на них год-другой, но я готов держать пари, что уже через десять месяцев вы окажетесь в таком же положении, в каком были полгода назад. Мало того, что будете тратить больше, чем заранее предполагаете, — следует также учесть то обстоятельство, что ваши деньги будут с каждым месяцем таять, даже если вы не станете их трогать. В стране начинается катастрофическая инфляция. Боюсь, что вы этого не учитываете, а это чертовски серьезная штука, будь я негр. Я не знаю, что тут думает ваш мистер Перок, но похоже на то, что он со своей «экономической независимостью» зашел в тупик. Вы видели сегодняшний валютный бюллетень?

— Нет, не слежу. А что такое?

— То, мой мальчик, что на прошлой неделе курс доллара был 26,70, а сегодня он уже 31,25. А это значит, что аргентинская экономика начинает трещать по всем швам. Вообще я должен сказать, что уже сейчас за границей мало кто отваживается иметь дело с аргентинским песо. И неудивительно, ведь его курс падает как давление в проколотой камере… Я что хотел сказать — если уж вы заработали какую-то сумму и пока не имеете возможности зарабатывать дальше, то нужно позаботиться хотя бы о том, чтобы заработанное не улетело в трубу. Верно?

— Конечно, но я не представляю себе, что тут можно сделать. Если курс падает, значит, такова уж его судьба. Давайте-ка лучше выпьем.

Он смешал еще две порции виски-сода и протянул стакан Брэдли. Тот поблагодарил с рассеянным видом, что-то соображая.

— Что тут можно сделать? — задумчиво повторил он слова Жерара. — Ну, сделать тут можно многое, очень многое, Бусс… На это и существует бизнес… Вопрос лишь в том, какую из многих возможностей стоит в данном случае выбрать, какая окажется наиболее выгодной…

Он взял с пепельницы продолжающую дымиться сигару, осторожно поднес ее к губам и запыхтел, окутываясь голубоватым облаком.

— Бросьте вы ломать над этим голову, Аллан, — сказал Жерар. — Ничего со мной не случится, подумаешь. Я вот, может, скоро начну продавать свои работы.

— Кстати, вы не думали о новой выставке? Теперь, когда вы можете заплатить газетчикам… Помните, мы как раз об этом говорили с вами в тот вечер…

Жерар помолчал, лежа в кресле и раскачивая туфлей.