У черты заката. Ступи за ограду

Макбету можно было рассказывать о своих делах, но ждать от него советов не приходилось, и вообще его общества было для Бебы явно недостаточно. Она ходила из комнаты в комнату, пробуя чем-нибудь заняться, и ничем не могла отвлечься от своих невеселых мыслей.

Слушать радио тоже не хотелось. Жерар звонил каждый день, иногда утром, иногда после обеда, спрашивал о самочувствии, о делах на кинте, о поведении Макбета, и каждый раз обещал скоро приехать. Все это он говорил своим обычным тоном — ласковым и предупредительным. И совершенно лишенным той самой теплоты, которой ей так недоставало в эти одинокие весенние вечера, наполненные тоской и неумолкающим шелестящим шепотом эвкалиптов.

В один из таких вечеров Беба вышла побродить по саду и возле служебного флигеля увидела садовника, который сидел у дверей на опрокинутом ящике, покуривая свою неизменную сигарку; именно этот красный огонек, то гаснущий, то разгорающийся, привлек ее внимание, заставив подойти поближе.

— Добрый вечер, дон Луис, — тихо сказала она и вдруг спросила, поборов всегдашнюю робость. — Можно мне посидеть здесь с вами?

— Добрый вечер, сеньора, сейчас вынесу стул, — ответил тот, не удивившись, будто ожидал этого визита.

Он затоптал окурок и поднялся.

— Спасибо, не нужно, дон Луис, — быстро сказала Беба, — тут есть еще один ящик, я сяду на него.

— Осторожно, там могут быть гвозди, — сказал садовник, садясь на место.

Беба провела ладонью по шероховатым доскам и тоже села. Пришедший с ней Макбет ткнулся носом в плечо Луиса, шумно фыркнул и свалился на землю, зазвенев кованым ошейником.

— Вы еще не идете спать, дон Луис?

— Посижу еще, очень уж вечер хороший.

Беба погладила Макбета по голове и откинулась назад, обхватив руками колени. В тишине тонко прозвенел комар.

— Скоро появятся москиты, — вздохнула Беба, — сейчас, наверно, еще рано… В ноябре их будет уже полно.

— Здесь не будет, — отозвался из темноты дон Луис. — Место здесь высокое и эвкалипты кругом. Москит этого дерева не любит, он его запаха не переносит.

— О, я и не знала…

Беба запрокинула голову и стала разглядывать звезды.

— Вы умеете определять созвездия, дон Луис?

— Нет, сеньора, по правде сказать, никогда этим не занимался.

— Вот и я тоже не умею. Я знаю только Южный Крест… И потом мне показывали еще одно — такое маленькое, кучкой, блестящее-блестящее… Забыла, как оно называется, сейчас я его почему-то не вижу… Дон Луис, а вы думаете, что летающие тарелки действительно прилетают с Марса?

— Сказки это, сеньора. Кто их видел, эти тарелки?

— Ну почему, — оживилась Беба, — в Соединенных Штатах часто их наблюдают, почти каждую неделю!

— Если сосать столько виски, как это делают янки, то и похуже вещи можно наблюдать. И морскую змею можно увидеть, не то что летающую тарелку. Верно, Макбет?

В ответ Макбет нервно зевнул и завозился в темноте, звеня ошейником.

— Сеньора, я когда договаривался с доном Херардо, то он сказал, что не станет возражать, если мне иногда придется съездить в город по своим делам в будни. С вашего позволения, я взял бы себе свободных полдня завтра, после обеда. Мне нужно встретиться с адвокатом, у меня там маленькая тяжба с моим прежним патроном… из-за невыплаченного увольнительного пособия.

— Пожалуйста, дон Луис. Постойте, а завтра какой день?

— Четверг, сеньора, пятнадцатое.

— Четверг! Тогда мы едем вместе, дон Луис, я совсем забыла о своем парикмахере. Позже он меня уже не примет, перед самым праздником. В котором часу вам нужно быть в городе?

— К двум, к трем, сеньора, это не так точно.

— Поедем сразу после обеда, — кивнула Беба.

На другой день они выехали из «Бельявисты» около двух часов. Беба довела машину только до Мерло, где испугалась встречных грузовиков и смочившего асфальт короткого дождя и передала управление дону Луису. В три они были уже в центре. Дон Луис помог Бебе поставить машину в подземный паркинг на авеню Карлос Пеллегрини и отправился по своим делам. Беба позвонила Жерару, но его, по-видимому, не было дома, так как на звонки никто не ответил; позвонила в парикмахерский салон, чтобы договориться о часе приема, но и тут ее ждала неудача — ей ответили, что мсье Антуан чрезвычайно сожалеет, но никак не может принять мадам ни сегодня, ни вообще на этой неделе, поскольку мадам не договорилась заранее; если мадам угодно записаться на любой день после семнадцатого, то…

Беба не дослушала, с размаху нацепила трубку на рычаг и вышла из кабины надувшись. «А в общем, я сама виновата, — сказала она себе через минуту, — какая же дура не знает, что перед праздниками нужно записываться за две недели… Да и потом, если уж прямо говорить, какой это праздник!» Подумаешь 17 Октября! Не такая уж она пламенная перонистка, чтобы всерьез готовиться к партийному празднику…