У черты заката. Ступи за ограду

— Ну хорошо, — говорит она, подавив вздох, и вставляет в машинку новый лист. — Продолжайте, компаньеро.

Компаньеро, сидящий напротив нее, торопливо затягивается и ладонью отгоняет дым к открытому окну, через которое в комнату щедро вливается грохот трамваев и послеобеденный зной.

— Так чего тут, собственно, продолжать, — говорит он. — Как я говорил, так оно и получилось. Хорошо еще, что днем. А если бы ночью — так покамест заметили б, так все бы к черту пропало…

— Минутку, — прерывает его Беатрис. — Вы сказали «как я и говорил». Кому вы это говорили?

— Начальнику складов, кому же, сеньору Мело. Я ему сколько раз говорил, что там надо менять всю проводку. И еще говорил, что если уж пока не меняют, так хотя бы не складывали кипы под самый верх или хоть проход оставили бы вдоль стенки. А то там до труб и не добраться, а коробки все до одной без крышек! Я чувствовал, что там, если где замкнет, так оно все заполыхает. Хлопок, он же как порох — одной искры хватит…

— У вас были свидетели при разговорах с сеньором Мело?

Компаньеро думает, наморщив лоб.

— Были, да. Последний раз я с ним говорил неделю назад, и был как раз дежурный электрик и еще один парень…

— Фамилии, пожалуйста.

— Электрика — Бустос, а того — как же он, погодите… Да, Петинатто, итальянец. Он тоже на складе работает, грузчиком.

— Вот видите, все это очень важно, а вы чуть не забыли. Когда был последний разговор с сеньором Мело, точно?

— Это было… сейчас скажу… пятнадцатого, да, как раз в субботу. Я еще с Бустосом договаривался на футбол идти, а тут пришел Мело…

— Так, минутку…

Подумав немного, она начинает быстро печатать:

«В дополнение к вышеизложенному, позволю себе обратить особое внимание Вашей милости на следующее обстоятельство. Я неоднократно предупреждал начальника складов, сеньора Мело, о плохом состоянии проводки в складе № 4 и о недопустимости укладки кип хлопка вплотную к стенам, что исключало возможность доступа к электрическим трубопроводам для их регулярной инспекции. В последний раз такой разговор имел место пятнадцатого декабря с/г, в присутствии дежурного электрика сеньора Бустоса и грузчика сеньора Петинатто. Факт этого разговора, который может быть подтвержден вышеперечисленными свидетелями, противоречит обвинению в невнимательном исполнении служебных обязанностей, выдвинутому против меня дирекцией фабрики «Иландериас Ламотт» и послужившему предлогом для моего увольнения без установленной законом идемнизации…»

— Так. А что вам ответил сеньор Мело, когда вы ему это сказали?

— Да что он ответил! Он говорит — если будете смотреть в оба, так ничего и не случится, вы, говорит, поменьше тут спите и не бегайте в прядильный девчонок лап… Прошу прощения, сеньорита…

— Ничего. Скажите, а разве следить за исправностью проводки не входит в обязанности дежурных электриков? Не может ли дирекция сказать, что замыкание, вызвавшее пожар, как раз и случилось по их недосмотру?

— Сказать-то они могут все, что хотите, компаньора, но вы посудите сами — одно дело следить за исправностью, когда проводка в порядке, а другое — когда ее уже десять лет как пора менять. Они и так только этим и занимаются — там сменят, там подмотают ленты, а оно, смотришь, в другом месте замкнуло. Конечно, какой-то кусок можно всегда заменить, а ежели всю проводку — так это нужно весь склад отключить на несколько дней, и опять же нужен кабель. Они, видать, еще когда монтаж делали, так решили экономию навести — сечение всюду ниже нормы, провода греются, изоляция сохнет. Там сейчас возьмешь кусок старого кабеля, а он в пальцах крошится, уже не резина, а уголь…

Беатрис опять пишет, потом снова спрашивает, пишет, меняет в машинке еще один лист. Наконец с этим покончено. Она заканчивает строчку, привычно отстукивает установленную формулу «да свершится правосудие» и с треском выдергивает лист из каретки. Потом читает все написанное вслух — медленно, делая паузу после каждой фразы. Компаньеро слушает и кивает головой.

— А кто теперь этим займется? — спрашивает он, вытерев руки платком и осторожно нацарапав внизу листа свою подпись.

— Дело, очевидно, будет вести доктор Фигероа, — говорит Беатрис. — Очень хороший адвокат, вы можете не сомневаться.

— Если бы доктор Ретондаро, — с сожалением вздыхает компаньеро.

Беатрис пожимает плечами:

— Что же делать, доктору Ретондаро самому скоро понадобится адвокат. Ну хорошо, компаньеро, у меня пока все! Мы будем держать вас в курсе, если будут новости — сообщим…

Они выходят вместе, и Беатрис стучится в дверь к секретарю профсоюза, компаньеро Пересу. Тот, по обыкновению, сидит без пиджака, толстый и плохо выбритый.

— Что там у тебя, дочка? — спрашивает он, уткнувшись в телефонный справочник.

— Вот, почитайте, — Беатрис кладет перед ним листы. — Это по делу пожара на «Иландериас Ламотт». Оказывается, их предупреждали.

Компаньеро Перес берет с края пепельницы тлеющую сигарету и погружается в чтение.

— Ну что ж, хорошо, — кивает он. — Это, конечно, меняет дело. Тут уже есть за что зацепиться…

— Кстати, — говорит Беатрис, — кому, вы думаете, можно это поручить?