У Червленого яра (СИ)

Марфа выскочила на крыльцо. Первое, что ее встретило, — оглушительная тишина. Было так зловеще тихо, что скрип притворившейся за спиной двери болезненно отозвался в ушах. Солнышко заволокла тонкая серая дымка, сквозь которую оно просвечивало жалким бледным пятном. Марфа вышла на середину двора, завертела головой, пытаясь высмотреть — откуда движется ненастье. Над крышей прокатился рык неведомого чудища. Гором! А туча?

Мрачная туча надвигалась с севера, наваливалась на лес, стелилась над заливным лугом, завораживая своей неотвратимостью. Новый раскат грома, и огненная игла молнии насквозь прошила черное одеяло, ударяясь в окоем.

Марфа торопливо осенила себя распятьем и заспешила обратно в избу.

— Ну, я правда хотела выехать, да куда, в такую-то грозу. Нешто братцы сами того не видят? — радостно засияли карие очи.

[1] Запона — женская верхняя одежда, надевалась поверх рубахи и опоясывалась, чаще девичий наряд. [2] Насад (или насада) — плоскодонный корабль на веслах, большой вместительности.

Глава IX. Каин

Дождь пролился плотной завесой, отгородившей Исады от всего внешнего мира. Марфа от скуки стояла на крыльце, подставляя ладонь под холодные капли.

— Простынешь, светлейшая, студено, — за плечом появился Вячко.

— Тучу к полудню сносит, скоро дождик закончится, — Марфа мокрой ладонью провела по щеке. — Стало быть, ехать можно будет.

Вот для чего она это спросила, ведь и сама знает ответ, но надо же переложить ответственность на сурового кметя. И он ответил так, как и ожидалось:

— Куда ж теперь ехать, вечереет, и дорогу развезло. Возки не протолкнуть.

Марфа расслабленно выдохнула.

— А как там в шатрах, а ну, промокли если? — повернула она голову в сторону частокола, за которым начиналась дорога к стану.

— Не должны, войлоком да кожей шатры крыты, — успокоил Вячко.

Тучу поволокло за лес, дождь истончился, перешел в морось, небо просветлело, но из-за Оки уже наступала ночь. Можно было бы и отправляться на ночлег, но Марфа все тянула, чего-то ждала. С Усладой они вышли на задний двор и расстелили рогожу на мокрую лавку.

— Посидим немножко, свежестью надышимся. В избе больно парко, — объяснила и самой себе нежелание спать княжна.

— Да, здесь хорошо, — охотно поддержала челядинка, все прекрасно понимая.

Марфа набрала в грудь воздуха, чтобы затянуть протяжную песню, но так и осталась на вдохе, обращаясь в слух.

— Слышишь? — дернула она Усладу за рукав.

— Нет.

— Послышалось мне? — Марфа встала и прошла пару шагов в сторону пристани. — Да нет же, вот еще. Кричит кто-то.

Услада подошла к хозяйке, пытаясь среди шороха прибрежного ивняка расслышать неведомые звуки. Откуда-то ниже по течению шел неясный гул, но расслышать точнее не получалось.

— Кричат, там кричат, — заметалась Марфа. — Чего они кричат?

— Да напились, так и кричат. Чего от хмельных еще ждать? — попыталась успокоить ее Услада.

Марфа, чуть пошатнувшись, взялась за сердце.

— Хозяюшка, ты чего это? — подхватила ее под локоть челядинка. — Дурно?

— Да так, — отмахнулась Марфа, — почудилось. В избу пойдем, зябко мне.

И тут над крышами дремавших Исад полетел истошный вопль:

— Стан горит! Стан горит! Шатры горят!

— Как? — только и смогла выдохнуть Марфа.

С Усладой они, огибая избу, помчались через двор к воротам.

Вячко выпроваживал ратных, они уже вскакивали на коней.

— Вяченько, миленький, что там такое? — подлетела Марфа к кметю.

— Не ведаю, сейчас разузнают.

— Ты и сам поезжай. Там же Изяслав, да вдруг он хмельной в шатре, — быстро заговорила княжна, — чего же ты стоишь? Тебе туда же надо, с ними. Там же князь твой!

— Я ему слово дал, тебя, княжна, защищать, — спокойно отозвался Вячко, но по раздуваемым ноздрям и глубокому дыханию можно было догадаться, что и он в волнении. — Я не могу тебя бросить.

— Да что же со мной станется? Там же горит! Поезжай, слышишь?! — Марфа перешла на крик.

— Не могу, — почти простонал Вячко.

— Так я сама поеду, — Марфа метнулась назад.

— Не велено, — твердо перегородил ей дорогу кметь.

— Там же братики мои, — всхлипнула она.

— Все разузнаем. Здесь недалече, — Вячко умел проявить твердость.

Прихватив Усладу, втроем они выбежали за ограду поселения. Здесь уже толпился исадский народ, размахивая руками в сторону отсвета большого пожарища. Из-за макушек деревьев выпрыгивали языки пламени, черный дым смешивался с ночью.

— Как же так? — прошептала Марфа и начала неистово креститься.

Из сумрака послышался ритмичный стук копыт. Всадник?

— Поганые! В стане поганые! — влетел в толпу гонец. — Спасайтесь!

Народ загудел, кинулся врассыпную. Кто-то схватил Марфу за руку и потащил. Это Вячко одной рукой увлекал за собой невесту, другой — княжну. Марфа оглянулась, от стана двигались черные тени.

— На коней надобно? — крикнула она Вячко.

— По дороге догонять станут, а в лесу с конями делать нечего. Через Оку нам надобно.

— Еды, я поесть побегу захватить! — засуетилась Услада, пытаясь вырвать руку из крепкой лапищи Вячко.

— Какая еда! — прорычал кметь. — К пристани, пока дощаники не расхватали.

— Изяслав же там! Глеб, Костюшка! — без конца оглядывалась Марфа, упираясь. — Изяслав!