У дороги. Мужняя жена. На пути к границе

Она почти выкрикнула это «нет» мне в лицо и оттолкнула мою руку, и я отпустил ее, потому что затевать ссору здесь, на гребне плотины, было смертельно опасно, и в это время Брандт показался в проеме двери. В одной руке он держал «шмайссер» и мешок, судя по всему, весьма увесистый, в другой у него был ручной пулемет. Он сделал нам знак, чтобы мы пробирались к безлесной вершине, и, подбежав к подножию взгорка, я увидел, что наверх ведет козья тропка, петляющая между уступами. Брандт обогнал нас, мы слышали, как он радостно напевал, охваченный веселым азартом, словно только что придумал новую, еще более опасную игру. Пока мы поднимались по склону, его не было видно, и, лишь взобравшись на вершину взгорка, мы снова увидели его. Расположившись на краю западного склона, он установил перед собой пулемет.

Я начал догадываться, что он задумал. Подбежав к нему, я наклонился и встряхнул его за плечи.

— Мы не можем оставаться здесь, — крикнул я, — это же чистое безумие! Немцев больше, чем нас, и они могут зайти к нам с тыла.

Он обернулся и посмотрел на меня: сомневаюсь, узнал ли он меня. В его напряженном, теперь изжелта-бледном лице было что-то торжественное; воспаленные глаза подернуты пленкой. При этом он спокойно улыбался. И все же я сразу понял, что спорить с ним бесполезно.

— А вам и не надо здесь оставаться, — удивленно отозвался он, — только, увы, я не могу дальше идти с вами.

Он показал на восток:

— Видите вы вон ту вершину?

Я оглянулся и увидел невдалеке заснеженную гору. Голая вершина в форме усеченного конуса четко вырисовывалась над лесом. Олений мох опоясывал ее желтовато-белым кольцом, и там и сям на ней виднелись снежные пятна, по которым ее легко можно было узнать. За ней синели другие вершины, и небо вокруг теперь было светлое, с легкими серовато-желтыми перьями облачков над горизонтом. Дождь перестал.

— Обойдите пруд с той стороны и ступайте прямо на восток и дальше все в гору, пока не кончится лес.

Там повернете на юго-восток и пойдете вдоль опушки — на гору не поднимайтесь, идите краем леса, чтобы вы сразу могли укрыться под деревьями, если они вздумают послать туда самолет. Прямо к югу вон от той вершины лежит хутор. Вот уже лет двадцать, как он заброшен и весь зарос, так что дома почти не видно. Если потребуется, можете там передохнуть. Ключ найдете под стрехой над входом. Оттуда до границы рукой подать: с полмили или самое большее миля.

— Ясно, — сказал я, — но какой смысл располагаться здесь, если немцам отлично известно, где мы?

Он засмеялся и покачал головой:

— Никакого. Ровным счетом никакого. Для вас по крайней мере. Но смотрите, какая великолепная позиция! Думаю, на сегодня у них пройдет охота рыскать по округе, если они сюда сунутся.

Я оглянулся вокруг и в душе согласился с ним. Слева от нас была канава, а дальше, к югу от нее, гора, судя по всему, круто обрывалась книзу, потому что совсем не было видно макушек деревьев. Впереди нас и дальше на северо-запад тянулся пологий склон, на котором был вырублен почти весь лес. Достаточно было здесь залечь, и местность свободно простреливалась в трех направлениях.

И все же это было безумие. Ведь рано или поздно немцы зайдут с тыла, а не то пригонят миномет и начнут штурмовать высоту снизу.

— Почему бы вам не перейти вместе с нами границу? — спросил я. — Так или иначе, вам ведь нельзя вернуться.

Вынув флягу, он скорчил радостную гримасу.

— Мне нечего там делать. Моя работа — провожать беглецов до границы или по крайней мере до того места, откуда они уже смогут добраться туда сами.

Он медленно и раздумчиво отпил из фляги, затем, завинтив пробку, положил флягу в траву, по правую руку. Потом он установил пулемет между несколькими камнями, которые прикрывали его с флангов. Он прильнул к прицельному прибору и завертел стволом пулемета в разные стороны, и меня осенило, что, видно, он заблаговременно оборудовал для себя эту позицию. Наверное, он облюбовал ее давным-давно, а лес по всему склону вырубил с единственной целью: чтобы местность простреливалась во все концы. Очевидно, Брандт ждал этого дня, твердо зная, что раньше или позже он настанет, и я понял, что он хочет один исполнить то, что задумал.

— У нас есть «шмайссер» и два пистолета, — сказал я. — Если мы заляжем здесь втроем, то устроим им достойную встречу.

Он вытряхнул содержимое мешка в траву. Здесь было двенадцать пулеметных дисков, несколько коробок с патронами и штук пять гранат.

— Нет! — Он обернулся к нам: — Я не позволю вам оставаться здесь! Уходите сейчас же! Автомат возьмите себе, мне он не нужен. Это мой бой. А вы ступайте на ту сторону. Моя граница проходит вот здесь… Знаете что, — немного смягчившись, продолжал он, — условимся так: я останусь здесь, чтобы прикрыть ваш отход. Может, я после присоединюсь к вам. И еще я не хочу, чтобы немцам достался мой оружейный склад, не так-то легко было его создать.

Он зарядил пулемет и сдвинул несколько камней, чтобы он мог свободно откатиться назад. Затем он с улыбкой повернулся к Герде.