У.е. Откровенный роман...

Рыжий долго – с минуту – разглядывал меня в упор, не веря, что я сказал почти чистую правду. Потом встал, подошел к бару, плеснул себе тоже коньяка в бокал.

– Ладно. – Он выпил и поставил бокал на стол. – Может, у тебя и правда бзик на нее, со стариками это бывает. Только учти: всей твоей годовой пенсии на нее и на раз не хватит. Это ты знаешь?

– Ты же сам выдал мне штуку прошлый раз. Как аванс. Не помнишь?

– И ты их не потратил?

– Нет. В Сбербанке держу, под проценты.

– Хорошо. Экономно живешь, молодец. Я хочу тебе еще помочь. Считай, что твой договор с Кожуном продлевается: если ты найдешь эту Полину, получишь с меня еще девять штук.

Я отрицательно покачал головой:

– Нет…

– Почему? – удивился он.

Когда-то в этой же комнате я уже сделал ошибку, отказавшись от денег. Теперь я не собирался повторять свою глупость и даже посмотрел на стену, где пули Кожлаева очертили в тот раз абрис моей головы. Но теперь там висела картина с идиллическим немецким пейзажем восемнадцатого века. Я сказал:

– Очень просто, Виктор. Тогда она спокойно жила в Москве, а теперь она прячется. Это меняет сумму прописью.

– Сколько ты хочешь?

– Тридцать.

Он усмехнулся:

– Десятки с тебя за глаза хватит.

– Тогда ищи ее сам.

– Ладно, двенадцать дам, но не больше.

– На женщинах нельзя экономить, Витя. Тем более в такой день. Ты только что на учебниках лимон срубил.

Рыжий пристально посмотрел на меня, но я сделал наивные глаза:

– Я имею в виду – рублями…

– Пятнадцать, – сказал он.

– И твои производственные расходы, – тут же согласился я.

– То есть?

– Ну мало ли! Может, мне придется за ней в Сибирь ехать. Я тебе представлю отчет.

– Ладно, хрен с тобой. Давай, Битюг, за работу! – Он похлопал меня по плечу, уже открыто демонстрируя свои связи с ФСБ – только там, в конторе, в кругу своих, у меня была эта кличка. – Тряхни стариной!

– Аванс нужен, юноша, – сказал я.

– Сколько?

– Пятерку.

– Масик! – опять крикнул Рыжий.

В двери снова возникло лицо пожилого секретаря.

– Принеси пятерку, – сказал ему Рыжий. «Масик» понимающе кивнул и исчез.

– Витя, – сказал я, – вопрос можно?

– Попробуй.

– На хрена тебе Полина?

– А тебе? – усмехнулся он. – Трахнуть я ее хочу. Бзик у меня на нее, понимаешь?

– Конечно, понимаю, еще бы! – усмехнулся я, не поверив ему даже на миг. – Меня отвезут в город?

И через десять минут, ликуя, грея в кармане конверт с пятью тысячами баксов и дивясь, как, оказывается, легко сделать в Москве тысячи долларов – куда легче, чем заработать даже сотню рублей! – я ехал по Рублевке обратно в Москву. Нет, все-таки зря оно называется Рублевкой. Если иметь в виду, сколько миллионов долларов проживает по обе его стороны от Москвы до Горок, то это шоссе уже давно пора переименовать в Валютное.

– Куда вам? – спросил водитель.

Конечно, если бы я ехал не в машине Рыжего, я бы первым делом остановился в «Царской охоте» и заказал себе дюжину мясных блюд. Мяса, мяса и мяса! Теперь я буду есть то, что хочу!

– В Москву, – сказал я. – На Пречистенку, 30.

– Это где «Тамерлан», что ли?

– А ты откуда знаешь?

Он усмехнулся:

– Любимое место шефа. Там берешь мясо любых сортов и сам себе жаришь.

Я изумленно посмотрел на него: неужели у меня с Рыжим действительно одинаковый вкус?

Часть вторая Ребенок

Красиво жить не запретишь. Особенно на чужие деньги.

Поезд «Москва – Нижний Новгород» отходит с Курского вокзала в 23.40 и приходит в Нижний в 07.30 – совсем как «Красная стрела», только без питерских понтов – вагоны не красные, а обычные, зеленые. Зато «СВ» есть «СВ» – двухместные купе, чистые выглаженные простыни, два шерстяных одеяла на человека, на столике ужин в целлофановой обертке, и в такой же обертке маленький гигиенический набор с зубной щеткой. И проводница приносит чай в стакане с подстаканником – совсем как в старые времена.

Я дождался отправления поезда, убедился, что еду один в купе, разделся и с наслаждением улегся на своей полке в чистоту простыней. И усмехнулся, вспомнив старый анекдот: алкаш решил повеситься от полного безденежья, встал на табурет, сунул голову в петлю и заметил на шкафу недопитую «чекушку». Допил ее и увидел там же, на шкафу, чинарик. «А чё? – сказал он, раскуривая чинарик. – Жизнь налаживается…»

Это было как раз про меня. Я потянулся на полке, хрустнул вытянутыми руками и сказал почти вслух:

– А что? Может, и вправду налаживается…

Хотя среднестатистическая продолжительность мужской жизни в нашей стране всего 59 лет, а мне уже 56, но когда у вас в банке 5 тысяч долларов под 12 процентов годовых, мысли о добровольном уходе из жизни испаряются сами собой. Конечно, руководству Пенсионного фонда выгодно, чтобы мы умирали пораньше. Ах, если бы мы все сдыхали сразу по достижении пенсионного возраста, какие бабки они могли бы крутить через банки!..

Но – стоп!