У.е. Откровенный роман...

Так, сказал я себе, спокойно. С этим парнем нужно быть начеку. Кожлаев поручил мне найти Полину, и врачи сказали, что он проживет двадцать четыре часа. Но стоило мне позвонить Рыжему и сказать, что я эту Полину нашел, как Кожлаев умер. Под охраной Рыжего… Идем дальше: две недели назад Рыжий почему-то сам стал искать Полину, но спугнул ее так, что она съехала с квартиры. Виделся я с ней до этого, после смерти Кожлаева, или не виделся, он не знает, и ее новгородский адрес – тоже. То есть этот адрес на Малой Бронной, 32, который я назвал ему, когда сказал, чтобы он прислал туда «мерседес», – единственное, что он о ней знает, и потому держит под наблюдением ее квартиру, для него это единственная ниточка. Но зачем ему Полина? Сначала Кожлаев разыскивал эту Полину, а теперь Рыжий. Причем если он уже полгода знает ее адрес, то почему вышел на нее только две недели назад?

– Может, дашь мне выпить? – сказал я.

– Бери сам… – Рыжий кивнул на стойку бара, уставленную импортными бутылками.

Так, похоже, стрелять не будут, иначе выпить не дали бы. Я подошел к бару и коротко глянул за окно. Заснеженный двор был обнесен таким высоким бетонным забором, что у соседних дач даже крыш не видно. А сбоку, у веранды, орава дюжих, с офицерской выправкой охранников Рыжего жарила на мангале шашлыки, и в форточку потянуло бараниной так остро, что у меня разом подвело желудок и слюна заполнила рот. То, что Рыжий завел себе профессиональную армейскую охрану, да еще раз в пять больше, чем была у Кожлаева, наводило на определенные размышления, но сейчас мне было не до них. Я сглотнул слюну, плеснул себе коньяк в пузатый коньячный бокал и спросил:

– Тебе налить?

– Нет, – сказал Рыжий. – Ну! Зачем ты к ней ходил?

– Хотел узнать, для чего Кожун вызывал ее в больницу. – Я сел за стол, наслаждаясь давно забытым вкусом хорошего коньяка. А этот коньяк был не просто хорошим, это был бархатно-мягкий настоящий французский «Старый миллионер».

– А на хрена тебе это знать?

– Да так…

– Ты ведь уже на пенсии.

Интересно, откуда он это знает? Неужели к Рыжему перешли не только дом и машина Кожлаева, но и его связи в нашей конторе?

– А? – требовательно сказал он, но тут в дверь просунулась голова пожилого секретаря-охранника с мобильником.

– Виктор Васильевич, Насурбаев.

«Ничего себе!» – подумал я, но удержал в лице индифферентность.

А Рыжий, коротко глянув на меня, взял трубку и сказал неожиданно угодливым голосом:

– Алло, добрый день, Султан Ашимович! То есть у вас уже вечер…

Я поразился этой трансформации. Рыжий вынужденно демонстрировал мне свою принадлежность к особой породе людей-хамелеонов, способных мгновенно переходить из одного образа в другой, из хамов и бандитов – в льстивых и мягких обаяшек и даже интеллигентов. Этот дар куда больше актерского, это почти полное перевоплощение – настолько естественное, словно в одном и том же человеке сидит несколько личностей, и он по мере необходимости просто меняет их, как костюмы или галстуки. Но это и самый опасный тип, потому что такие люди умеют предстать перед вами именно в том виде, который вам особенно приятен, а затем влезть под кожу, присосаться к вашим делам, деньгам и связям и выжать из вас все, что только можно и нельзя. Я думаю, этот дар должен быть у многих политиков, причем самых известных, и теперь я видел этот тип перед собой – в деле, в работе.

– Все получили? – говорил Рыжий каким-то особым, низким и обволакивающе-вкрадчивым, как вкус «Старого миллионера», голосом. – Ну что вы, Султан Ашимович, не стоит! Вы же знаете, для вас я всегда… Сколько? Еще шесть для средней школы?.. Я попробую… Да не в этом дело, Султан Ашимович! Что вы! Просто, вы сами знаете, их очень медленно печатают… Конечно, я постараюсь, о чем вы говорите?! Да это я понимаю!.. Нет, зачем? Я могу и в кредит… Спасибо… Конечно… Привет вашей дочке, до свидания… – Рыжий дал отбой, посмотрел на меня и объяснил уже совсем иным, будничным тоном: – Вот, оказываю эту, как ее, гуманитарную помощь – учебники посылаю Насурбаеву для средних школ…

– Здорово! – сказал я.

Действительно здорово – особенно если учесть, что «учебниками для средней школы» мы в Афгане шифровали ракеты средней дальности полета. А теперь этот Рыжий поставляет «учебники» в Среднюю Азию. Интересно, он сам так высоко взлетел или и это ему досталось по наследству от Кожлаева?

– Масик! – крикнул Рыжий за дверь. На пороге тут же вырос пятидесятилетний не то секретарь, не то охранник. Рыжий протянул ему телефонную трубку: – Забери, бля! Меня нет, понимаешь? У меня аборт, месячные, сифилис – все, что хочешь! Ты понял?

– Понял, Виктор Васильевич. – «Масик», который был старше Рыжего почти вдвое, а носил собачью кличку, испуганно взял трубку и закрыл за собой дверь.

– Не дают расслабиться, суки! Даже в субботу… – пожаловался мне Рыжий. – Да, так что? Долго ты будешь мне яйца морочить? Зачем ты к Полине ходил?

– Я уже сказал. Я же на пенсии, мне делать нечего, вот и решил узнать, почему Кожун перед смертью именно ее захотел. Неужели она самая вкусная из всех его телок?