У.е. Откровенный роман...

И конечно, ни Абхаз и никакие залетные видения вроде пятидесяти танцующих европейских див-манекенщиц тоже не возникли, такие явления случаются в природе действительно только раз в столетия, как Тунгусский метеорит.

Зато были «новые чеченцы». Молодые, высокие, прекрасно одетые, гладко выбритые, с сигарами в зубах и, само собой, с упитанными русскими телками молочно-восковой спелости. Они занимали в ресторане два сдвинутых столика и вели себя шумно, хозяйски, даже свободнее, чем в Грозном. Конечно, ничего предосудительного в этом нет. В конце концов, каждая социальная или этническая группа имеет право на свой клуб, излюбленный ресторан, дискотеку или иное место тусовки. Раньше, при советской власти, такие клубы были только у актеров (ВТО), киношников (Дом кино), писателей (ЦДЛ), журналистов (Дом журналистов), художников и архитекторов. То есть у творческой элиты. Но теперь у нас демократия, во всяком случае – в этой области. В нашей конторе есть даже карта, на которой помечены рестораны и клубы, излюбленные московскими криминальными группами. И, нужно сказать, вкус у них отменный – лучшие и самые шикарные места, которые нынче никакой творческой элите недоступны. То есть за теми, с видом на Манеж, столиками в «Национале», где когда-то сидели Шаляпин и Рахманинов, Маяковский и Мейерхольд, Михаил Светлов и Юрий Олеша, Михаил Булгаков и другие корифеи литературы и театра, нынче нередко сидят криминальные авторитеты, наглядно демонстрируя, кто теперь наша истинная элита. А криминальная поросль помельче выбирает себе, по примеру старших, тоже не самые теневые места – как-то мы с приятелем из управления «К» (контрабанда и наркотики), находясь по делам в Замоскворечье, зашли перекусить в один из местных ресторанов. Было часов семь вечера, ресторан еще был практически пуст, мы сели у окна с прекрасным видом на Москву-реку и соседний Кремль, заказали какую-то еду. Но уже через час некое странное напряжение в воздухе, какое-то силовое, что ли, поле наполнило нас тревожным неуютом и беспокойством, заставило оглянуться. И что же? Оказалось, что зал уже почти полон молодыми коротко стриженными быками азиатско-татарского вида. Они не делали ничего предосудительного, они были хорошо одеты, они пили, ели, курили и общались со своими девицами, но их жесты, походка, прически и манеры создавали некое единое силовое поле криминального братства, и мы с приятелем были явно белыми воронами в этой тусовке…

Теперь, в «Вишневом саду», я в одиночестве упрямо сидел за своим столиком, набирался джином, тяжелел от него и в упор рассматривал этих молодых чеченцев. Это не были бандиты, отнюдь. Это были студенты или аспиранты МГУ, МГИМО и, может быть, даже Сорбонны. Впрочем, кому-то из их родителей принадлежит и Повольский банк развития (интересно, развития чего?). А Коли Святогорова, моего дружка и сокурсника, нет в живых, нет в живых… Любопытно, как история бьет нас своим бумерангом. Пятьдесят лет мы создавали, взращивали, кормили и вооружали против Израиля палестинское сопротивление – Ясира Арафата, Абу Нидала и других «борцов за свободу», а теперь сами оказались в положении израильтян: дать независимость или хотя бы автономию Чечне невозможно, потому что она станет точно такой же государственной базой исламского терроризма, как ООП, и – буквально у нас в подбрюшье. Но и принудительно держать чеченцев внутри России – все равно что арабов внутри Израиля…

Н-да…

А Коляна, моего дружка и сокурсника, уже нет в живых…

Но может быть, когда я смотрю на этих чеченцев, гуляющих в московских кабаках, во мне говорит психология люмпена с мозгами, промытыми нашими СМИ? Или темные инстинкты националиста арафато-прохановско-жириновского розлива? Ведь Асламбек Аслаханов и десятки других моих знакомых чеченцев – замечательные люди, куда лучше иных русских. И вообще, на уровне мотыги, то есть простых землепашцев, скотоводов и кибуцников, между евреями и арабами, русскими и чеченцами и даже азербайджанцами и армянами никакой негасимой ненависти нет. Я не был в Израиле, но я был в Чечне и своими глазами видел тысячи несчастных чеченок и чеченских детей, живущих из-за этой войны в нечеловеческих, доисторических условиях – в грязи, ледяной стуже, голоде… И я бывал когда-то в Нагорном Карабахе. До 1985 года армяне и азербайджанцы жили там бок о бок, вместе пасли овец, давили ногами виноград и продавали вино, ходили друг к другу в гости и женили своих детей. И если бы кое-кто ради спасения своей власти в Баку не спровоцировал резню в Сумгаите…