У Элли опять неприятности

Вы должны понять, почему я нервничала. Во-первых, обычно она не улыбается, а во-вторых, мне не нравилась мысль, что она что-то затевает. Наверняка из-за этого мне опять придется пропускать работу — например, это будет очередной недуг или боль в каком-то необычном месте. Вряд ли можно рассчитывать на то, что дело ограничится вросшими ногтями на ногах или геморроем.

— Ничему, — сказала мама. — Я просто думаю. Может человек подумать о чем-то своем, правда?

— Это, — пробормотала я, — зависит от того, о чем человек думает.

— По крайней мере, тебе нечего волноваться, — легко ответила она, все с той же улыбкой, как будто смеясь над какой-то только ей понятной шуткой.

Не люблю я таких шуток. Кто-нибудь обязательно чувствует себя при этом не в своей тарелке. В данном случае это была я, и меня это очень тревожило.

— Что ты хочешь в подарок на день рождения, мамочка? — спросила Виктория, очевидно, для того, чтобы сбить меня со следа, хотя следа я и не нюхала.

— Лекарства для кота, — сказала я. — И бампер для машины.

— Этим займется папа, — беззаботно ответила дочь. — Я тебе цветочков принесу.

Мы забрали Кексика от ветеринара утром в субботу. Он забился в угол в своей переноске и выглядел одиноким и несчастным. Одна лапа была выбрита — туда ставили капельницу.

— Бедная моя детка! — проворковала Виктория, открывая переноску и засовывая туда руки.

Кексик в замешательстве уставился на нее и тихонько зарычал.

— Он нас не узнает! — ахнула она и стала осматривать его в поисках еще каких-нибудь повреждений.

— Это все лекарства, — авторитетно заявила Люси. — Это из-за них он сам не свой. Может, он теперь совсем одряхлеет.

— Я уверена, что с ним все будет в порядке, как только вы заберете его домой, — снисходительно улыбнулась медсестра. — Он просто немного травмирован всей этой историей. Правда, мальчик?

Кексик повернул голову на звук голоса сестры и с любовью уставился на нее. Люси зыркнула на нее с неприкрытой ненавистью.

— И так, с вас сто тридцать девять фунтов семьдесят пять пенсов, — с сияющей улыбкой объявила сестра. Судя по ее виду, большая часть суммы должна была пойти к ней в карман.

— Не могли бы вы послать счет моему супругу? — улыбнулась я в ответ. Экс-супругу. Отдельно живущему супругу. Супругу, который давно уже вовсе не супруг. — Мистер Пол Бриджмен, Тайлхаус-Мьюз, тридцать два «а».

Улыбка моментально стерлась с ее снисходительного лица. Она положила руку на кошачью переноску, как будто боялась, что та убежит.

— Мы настаиваем на внесении платы сразу после окончания лечения, — твердо сказала она, указывая на объявление у себя за спиной: «Мы настаиваем на внесении платы сразу после окончания лечения».

— Лечение еще не закончено, — заметила Виктория. — Вы сказали, что он должен будет принимать лекарства всю оставшуюся жизнь.

— Каждое новое предписание оплачивается, как отдельный курс лечения, — пропело чудо в белом халате, указывая на другое объявление, гласившее — угадайте, что? Меня ужасно заинтересовало, сколько еще объявлений она выучила наизусть. Но я справилась с желанием проверить ее на знание схемы «Правильный вес для вашего питомца» и рекламы программы страхования домашних животных (с неизменной счастливой семьей и их лабрадором).

— И так, с вас сто тридцать девять фунтов семьдесят пять пенсов, — повторила сестра, улыбаясь уже не так широко. — Пожалуйста.

— У меня их нет, — прошептала я.

Я оглядела приемную, не желая, чтобы кто-нибудь стал свидетелем моего позора. У двери сидела пожилая леди с пожилым же пуделем на коленях, и двое детей принесли кого-то маленького и шустрого в картонной коробочке.

— Прошу прощения? — повысила голос сестра.

— У меня их нет, говорю. У меня вообще нет денег.

В моем воображении приемная мгновенно превратилась в сцену мюзикла. Пожилая леди и двое детей вскочили на ноги и приняли позы, выражающие справедливое негодование:

У нее нет денег?

У нее нет денег!

У нее нет денег для кота!

У нее нет денег?

Совсем-совсем нет денег!

Вот это да, вот это красота!

В центре приплясывала медсестра, прижимая к себе переноску с Кексиком и напевая низким голосом арию злодея:

Денег нет! Стыд и срам!

Я кота им не отдам!

Пусть они НЕМЕДЛЕННО ЗАПЛАТЯТ!

Шерсть на загривке у пуделя становится дыбом, и он начинает лаять; маленькое скребущееся существо злобно царапает свою коробку, а весь персонал ветеринарной клиники вступает в качестве хора:

Денег нет! Стыд и срам!

— Мама! — испуганно прошептала Люси, тряся меня за плечо и заглушая музыку. — Мама! Что мы будем делать?

— Если бы у меня были деньги, — скорбно протянула Виктория, — я бы за него заплатила…

— И я тоже, — храбро присоединилась к ней Люси, открывая свой кошелек и демонстрируя мне монетку в два фунта и несколько медяков.

— Что мы будем делать? — повторила я. — Мы опять позвоним вашему отцу, разумеется.