У городских ворот

В это время начали бить орудия отца, и фонтаны в воде вставали один за другим, обливая идущих водой и осыпая осколками. Потом из соседнего участка траншеи выскочил Калмыков и за ним полезли турбинщики, сначала становясь на землю коленями, а потом вскакивая и торопливо выстраиваясь в ряды. И последние еще вылезали из траншей, а первые уже шли за Калмыковым вниз, туда, где один за другим на наш берег реки выходили немцы. Теперь все решали литейщики: если бы рукопашная кончилась победой немцев, немцы открыли бы огонь турбинщикам в спину и защитили переправу, пока немецкие резервы не перекинулись бы на наш берег. Лопухов — он был настолько высок, что из траншеи высовывались его голова и плечи, — держа винтовку правой рукой за дуло, крошил немцев по головам, а Иван и Дмитрий Луканины дрались, стоя спиной друг к другу, и когда Дмитрий упал, Иван прислонился спиной к откосу траншеи. Там была каша. В тесноте литейщики смешались с немцами, и штыки были бесполезны, потому что нехватало места, чтобы повернуть винтовку. Сверху я видел, как люди вцеплялись друг другу в горло, и одни дрались стоя, а другие катались по земле, обхватив противника руками. На берегу реки тоже завязалась рукопашная. Турбинщики теснили немцев к воде, снаряды поднимали фонтаны, но, несмотря на это, немцы все шли и шли бродом, и их становилось на нашем берегу все больше и больше.

И где-то, казалось мне, далеко-далеко, Богачев надрывался у телефона.

— Федичев, — кричал он, — Федичев, дорогой, голубчик, еще огня, сколько можешь, еще огня!

Но, наверное, Федичев больше не мог. Немцы шли и шли через реку, и нельзя было разобрать, что происходит в траншее. Земля взлетала кверху, воздух гремел от выстрелов и разрывов, и с каждой секундой становилось все яснее, что бой за переправу проигран и немцы ворвались в город.

Положение улучшается

Я даже приблизительно не могу представить себе, сколько времени продолжались атака литейщиков и рукопашный бой в траншее. Я простоял все это время, прижавшись к стене, у окна, и долго еще потом на моей щеке оставался след кирпича. Оконные рамы выбило разрывом, и окно стало просто отверстием неправильной формы. Я был настолько поглощен происходившим внизу, что перестал ощущать страх. Я сам и личная моя судьба как будто перестали существовать. И все это время голос Богачева доносился ко мне как будто издалека, хотя он не дальше как в двух метрах от меня кричал в трубку полевого телефона приказания, просьбы и советы. Я даже не понял, что он обращается ко мне, таким далеким был его голос.

— Оглох ты, что ли? — кричал он. — Переправляются немцы?

— Переправляются, — ответил я.

— Сибирь, — закричал Богачев, — слышите? Где пулеметы? Долго вы будете возиться?

Снова голос его ушел далеко-далеко, и я уже почти не слышал его. Я не связывал отрывочных и непонятных мне его приказаний с происходившими событиями, и поэтому события эти мне казались случайными и единый их смысл, логическая последовательность, установленная Богачевым, стала мне ясной только значительно позже.

Мне было видно, как по рву, отделявшему наш школьный огород от участка дома Орса, два человека, пригибаясь, бегом протащили пулемет, быстро перенесли его через траншею, вкатили в воронку от бомбы и легли с ним рядом. Мне было видно, как с другой стороны, левее школы, тоже выкатили пулемет и поставили его за большим валуном, тем самым, который мы, школьники, собирались когда-то столкнуть в реку. Теперь турбинщики, сражавшиеся на берегу реки, не заслоняли переправу от огня пулеметов, и оба пулемета били по реке, через которую шли люди в серых мундирах, прижимая к бокам трясущиеся ружья с толстыми дулами. В это же время все три орудия отца, окончательно пристреляв переправу, открыли беглый и безжалостно точный огонь. Фонтаны вздымались над рекой непрерывно, один за другим, и казалось, что вода в реке, закипела. Двое переходивших реку упали, и тут же упал третий и забарахтался, колотя по воде руками, а потом замер и тихо ушел под воду. Подбегавшие к берегу с той стороны замялись при виде кипящей воды, а раз замявшись, на секунду подумав о том, что ожидает их на переправе, уже не могли заставить себя войти в воду и стояли растерянные. Тогда один из пулеметов, немного подняв дуло, прошил стоявших на том берегу. Несколько человек упали, один взялся двумя руками за живот и сел, а остальные повернулись и побежали назад.