Патрульный не обратил внимания на его щелканье. Он провел на стройплощадке целых четырнадцать часов: утром Дикобраз еще мотался домой, чтобы побриться и принять душ, и Делинко пришлось остаться — приглядывать за строительной техникой, уже оснащенной новыми сиденьями. Когда прораб вернулся — в пиджаке, рубашке и галстуке, с ума сойти! — полицейский наконец-то собрался уезжать. Мероприятие «Бабушки Паулы» его совершенно не интересовало.
— Полицейский! — крикнул седовласый. — Эй, полицейский! Я к вам обращаюсь.
Патрульный Делинко подошел к лимузину. Седовласый представился (Чак Чуддинг из всеамериканской сети блинных «Бабушка Паула», вице-президент по каким-то там связям) и доверительно добавил:
— Нам требуется помощь в одном деликатном вопросе.
— Простите, сэр, мое дежурство закончилось, — ответил Делинко. — Могу вызвать вам другой патруль.
От недосыпа и усталости он едва ворочал языком.
— Знаете, кто сидит в этой машине? — осведомился Чак Чуддинг, кивнув на лимузин.
— Нет, сэр.
— Мисс Кимберли Лу Диксон.
— Очень хорошо, сэр, — невыразительно ответил Делинко.
— Сама Кимберли Лу Диксон!
— Надо же, — вяло отозвался Делинко.
Чак Чуддинг придвинул к нему свежее, сияющее здоровым румянцем лицо.
— Вы что, полицейский, не знаете, о ком я говорю?
— Представления не имею, сэр. Никогда не слышал об этой леди.
Вице-президент закатил глаза и принялся объяснять, кто такая Кимберли Лу Диксон и ради чего она проделала столь долгий путь от Беверли-Хиллз, штат Калифорния, до Кокосового Залива, штат Флорида.
— А непосредственно в данный момент, — завершил свою речь Чак Чуддинг, — у нее возникла срочная потребность посетить дамскую комнату. — И он выжидательно уставился на полицейского.
— Дамскую комнату, — тупо повторил Делинко.
— Место, где дама может напудрить носик! — взорвался Чак Чуддинг. — Где она может привести себя в порядок! Неужто так трудно понять? Тогда повторю то же самое доступным для вас языком: ей нужно пи-пи!
— Ясно. Это там, — Делинко указал на вагончик Дикобраза. — Идите за мной.
Когда Кимберли Лу Диксон выбралась из лимузина, Делинко поразился, какая она молодая по сравнению с морщинистой бабушкой из телерекламы. У Кимберли Лу были зеленые глаза, пышные каштановые волосы и молочно-белая кожа. Милая девушка, подумал полицейский Делинко.
На актрисе была черная юбка, светлая шелковая блузка, туфли на высоких каблуках, на плече — кожаная сумка.
Милая девушка открыла рот и сказала хриплым голосом:
— Ну, где тут сортир? Давай, ковбой, веди.
Когда они постучались в вагончик, Дикобраз распахнул дверь — и потерял дар речи. Кимберли Лу, не говоря ни слова, прошла мимо него в санузел.
— Могу я тут переодеться? — спросила она.
— Переодеться — зачем? Вы и так суперкласс!
— Ей надо переодеться в бабушку Паулу, — объяснил Делинко. — И вообще привести себя в порядок.
— Милости прошу, — с мечтательной улыбкой ответил Дикобраз. — Сколько угодно.
В дверном проеме появилась благоухающая одеколоном мужская фигура.
— А вы, стало быть, тот самый Лерой Брэнитт, единственный и неповторимый, — прозвучал знакомый язвительный голос.
— Это господин из блинчиковой компании, — сообщил патрульный Делинко.
— Я в курсе. — Дикобраз протянул Чаку Чуддингу руку, на которую тот уставился как на дохлую рыбу.
— Умоляю вас, мистер Брэнитт, скажите мне, что никакая новая неприятность не омрачит это прелестное тропическое утро. Скажите мне, что в Кокосовом Заливе все тип-топ.
— Да, сэр, — сказал Дикобраз. — Последние две ночи мы вот с этим полицейским провели на участке. Было тихо как в церкви, — правда, Дэвид?
— Точно так, — ответил Делинко.
Чак Чуддинг сдернул очки и подозрительно уставился на полицейского.
— А вы, случайно, не тот отважный страж порядка, который спал в своей машине, когда вандал выдирал наши разметочные колышки?
Вообще-то патрульный Делинко топтался в вагончике, потому что хотел перед уходом посмотреть на Кимберли Лу Диксон, загримированную под бабушку Паулу. Но теперь он пожалел, что не убрался отсюда сразу.
— Та восходящая звезда местного сыска, — не умолкал мистер Чуддинг, — чья привычка спать на дежурстве породила газетный пасквиль, опорочивший доброе имя «Бабушки Паулы»? Это были не вы?
— Ага, он, — подтвердил Дикобраз.
Полицейский Делинко, прежде чем ответить Чуддингу, одарил прораба испепеляющим взглядом.
— Мне очень жаль, сэр, — сказал патрульный и мысленно добавил: себя жаль, а не «Бабушку Паулу».
— Поразительно, что вы не лишились работы, — заметил Чак Чуддинг. — У шефа местной полиции, должно быть, непомерно доброе сердце. Или просто нехватка вспомогательного персонала?
Дикобраз наконец догадался сказать хоть что-то позитивное:
— Зато он помог мне той ночью схватить грабителя!
Прораб нагло преувеличил собственную роль в задержании Даны Матерсона — полицейский Делинко как раз собирался внести ясность в этот вопрос, но тут из санузла пулей вылетела Кимберли Лу.
— Э, у вас там полно тараканов!
— Это не тараканы, — успокоил ее Дикобраз, — а сверчки. Ума не приложу, откуда их столько набежало.