У истоков Броукри (СИ)

— Из головы? Запросто. — Но из сердца — куда сложнее. Перевожу взгляд на подругу, а она закатывает глаза. Видимо, ей не по себе оттого, что я привязалась к отрепью. Узнай об этом родители, и меня бы выставили из дома. Узнай об этом Мэлот, и меня бы просто в ту же секунду не стало. — Не волнуйся, Лиз. Я взрослая девочка.

— Ты глупая девочка, Дор.

— Чего ты заводишься? Ничего ведь не случилось.

— Ты, правда, так думаешь?

Она смотрит на меня так, как умеет — серьезно, пронизывающе, и я поджимаю губы, ощутив себя насквозь прозрачной. Кто для меня Эрих, и почему он делает мне больно? Я, наверняка, смогу ответить на второй вопрос, найдя ответ к первому. Боль причиняют нам те, кто дороги. Выходит, подруга права, и кое-что все-таки успело случиться.

— Пообещай, что больше не заговоришь с ним, — тихо просит Лиз и останавливается у ворот моего дома. Она сжимает пальцами мои плечи и растерянно дергает уголками губ. Покусывает их. — Ты остановись, пока не поздно, подруга. Впереди опасная дорога.

— Мне не нужны неприятности.

— Надеюсь. У тебя их и так хватает.

Мы прощаемся, и я бегу домой, громко стуча каблуками по кирпичной дорожке. Не думаю, что Лиз во всем права. Ну, кто такой Эрих? Грубиян и дикарь. Бесчувственный, да еще и опасный. Неужели такой вообще может нравиться? Каким тоном он говорил, а как смотрел на меня. Эрих Ривера — чужак. Он — лишний на нашей стороне, как и все те, кто с ним сюда прибыл. Однако…

Я захлопываю за собой дверь, опираюсь об нее спиной и крепко зажмуриваюсь. Как бы сильно меня не обижало его поведение, я все равно коплю в себе мимолетные взгляды, слова и поступки. Как он пошатнулся ко мне, как вытянул руки. Неужели уже и чудовища могут чувствовать? Неужели они способны волноваться, или же это мое воображение? Ох, лучше бы воображение. Я перебираю пальцами спутавшиеся волосы и задумчиво смотрю вверх, на куполообразный потолок. Сквозь стеклянные окна просачивается блеклый свет, и мой дом кажется молчаливым храмом. Возможно, мы дали обед молчания и потому не произносим ни звука. Тихо я поднимаюсь по лестнице, пробегая пальцами по деревянным поручням, и думаю: когда же эти стены рухнут от человеческого и пронзительного вопля? В такой тишине жить страшнее, чем в крике, и кто-нибудь — да сорвется. Вопрос времени.

— Мисс Адора!

Я замираю на полпути к комнате и оборачиваюсь. Ко мне плетется Мария, вытирая о грязный фартук руки. У нее полноватое лицо, на котором сейчас играет искренняя печаль и волнение.

— Мисс!

— Что-то не так?

— О, ни за что бы я не подошла к вам, никогда — Христа слово — но нет у меня ни сил больше, ни надежды. Я сыта по горло молитвами, мисс. Я не могу так больше.

— Что произошло? — я заботливо кладу ладонь на плечо женщины и замечаю, как тут же губы ее подрагивают. Мне становится не по себе. — Ты хочешь уйти пораньше? Мэлот или мама сказали тебе что-то обидное?

— Да Бог с ними, мисс. В другом дело.

— В чем же?

Служанка тащит меня куда-то вглубь коридора и порывисто опускает руки. Они то и дело трясутся, будто Мария чего-то жутко боится.

— Говори же, не пугай меня.

— Это касается моего родного брата, мисс. Он живет за стеной.

— С ним что-то произошло?

— Да, давно уже. Он болеет, мисс. Очень сильно, но…, - женщина стыдливо опускает взгляд вниз и ругается на испанском, до крови сжав пальцы. — Это нелепо. Я не должна об это рассказывать.

— Брось. В чем дело? Тебе нужны деньги?

— Лекарства. Понимаете, просто…, просто мне не к кому больше обратиться.

— Конечно. Мария, ты правильно сделала, что рассказала мне.

— Так вы поможете?

— Я попытаюсь. Добыть лекарства не проблема, куда сложнее передать их в Нижний Эдем. Если меня поймают, то накажут. Нужен план.

— Вы согласны? — восклицает женщина, скорее утвердительно. — О, мисс Адора, если это правда, я не знаю, как вас отблагодарить. Я…, тогда…, - она вдруг хватается ладонями за мои плечи и начинает сжимать их изо всех сил, будто пытаясь передать все тепло, что у нее накопилось в пальцах. В ее глазах проносится печаль, усталость. Она опускает голову и глядит себе под ноги, не отнимая от меня рук.

— Ваш брат поправится. — Решительно шепчу я. Мария вновь глядит на меня, и мне в этот момент кажется, что я действительно сверну горы, но спасу этого человека. — Помочь должен каждый, кто в состоянии протянуть руку. Не так давно меня выручила ты. Теперь мой черед. Я что-нибудь придумаю.

— Вы совсем другая, мисс, — едва слышно говорит она. — Чужая в собственном доме.

Мне обидно, но я лишь смышлено хмыкаю.

— У людей есть проблемы и посерьезней, верно? Я помогу вашему брату, Мария.

— А я помогу вам.

Неожиданно прислуга достает из кармана фартука ключ. Ее руки трясутся и потому, когда она кладет ключ в мою ладонь, она прижимает его пальцами. В ее ярко-карих глазах проносится нечто загадочное. Женщина делает шаг ко мне и шепчет:

— У каждой комнаты в этом доме своя история, мисс. Одна из них касается вас. И вы должны узнать о ней.