У истоков Броукри (СИ)

— Ты постоянно делаешь мне больно, когда оказываешься рядом. Да и тогда, когда я тебя не вижу и не слышу. Думаешь, мне это нравится? Думаешь, мне приятно говорить с тобой; приятно притворятся, будто ничего не было?

— Так что-то все-таки было?

— Издеваешься? — восклицает он, едва не врезавшись в меня. Его глаза испепеляют во мне каждую клеточку. — Если бы ничего не было, я бы не думал о тебе.

— А ты думаешь?

Парень не отвечает. Вместо этого он делает шаг вперед, и я врезаюсь спиной в стену, испуганно приподняв подбородок.

— Я вспоминаю о тебе, когда прохожу мимо стены. Когда листаю книги. Когда вижу девушек со светлыми волосами. Когда слышу чей-то смех. Я довольно часто вспоминаю о тебе, Адора, если ты не поняла.

— А как ты думаешь, вспоминаю ли о тебе я? — голос дрожит, но я стараюсь говорить ровно и уверенно.

— Надеюсь, нет.

— Надейся.

— Это глупо и неправильно. Было бы лучше, если бы…, - он собирается сказать что-то еще, но я вдруг обращаю внимание на мелкие царапинки на его лице. Наверняка, Мэлот тому виной. Я невольно приподнимаю руку, касаюсь ранки на щеке парня, и тут же слова перестают срываться с его губ. Эрих замирает, а я свожу брови.

— Мне жаль, что так вышло. Нужно было разбить окно раньше.

Парень поднимает руку и накрывает ладонью мои пальцы. Они у него теплые. Мне в ту же секунду кажется, что этот жест правильный, и ничего другого и не могло случиться. Эрих должен был на меня так посмотреть, а я должна был двинуться ему навстречу.

Неожиданно в коридоре становится шумно, и я растерянно отпрыгиваю в сторону. У парня расширяются глаза, а я оглядываюсь, надеясь, что нас никто не заметил. К счастью, в проходе пусто. Я потираю ладонями глаза, а когда вновь смотрю на Эриха, больше в его глазах не вижу прежнего осуждения. Дышать тут же становится легче.

— Отдай пакет Ральфу Дигби. Пожалуйста. И я больше не подойду к тебе, обещаю.

— Хорошо. — Кивает парень. — И держись от меня подальше, Дор. Сдержи обещание.

— Ты этого хочешь?

— Да.

В груди покалывает, но я соглашаюсь. Пожимаю плечами и уже собираюсь уходить, как вдруг чувствую его пальцы на своем плече. Парень тянет меня на себя и шепчет:

— Нет. Я не хочу, чтобы ты уходила. Вот — правда.

— Но это не имеет значения. Верно?

— Верно.

Горько улыбаюсь и вновь прохожусь пальцами по щеке парня. Он прикрывает глаза, а я разворачиваюсь и убегаю. Надеюсь, он не замечает, как трясутся мои плечи.

Выбежав на улицу, я едва не сбиваю с ног Лиз. Она вскрикивает и возмущается:

— Осторожно, Дор. Не хватало еще и с тобой сцепиться.

Мне нужно время, чтобы отдышаться. Я киваю, а сама думаю о том, как Эрих стоял за моей спиной, как тяжело дышал, как смотрел в мои глаза и не знал, что делать. Черт бы его побрал! Почему он вообще появился в моей жизни?

Потираю пальцами лицо и резко выпрямляюсь.

— Хватит, — говорю сама себе. — Нужно взять себя в руки.

— Вот именно, — поддакивает подруга, накручивая на палец рыжеватый локон. Громко выдохнув, она облокачивается спиной о высоченную колонну. — Как думаешь, твой милый и ненаглядный отдаст лекарства этому Дигби?

— Эрих — хороший парень. Он не бросит человека в беде.

— Надеюсь. Иначе все было напрасно.

— Что было напрасно?

Я оборачиваюсь и вдруг вижу перед собой Мэлота. Ленивой, вальяжной походкой он приближается к нам и достает из кармана сигары. Дорогое удовольствие. Не для всех… У него на лице играет кривая ухмылка, и меня тут же тянет испортить ему настроение.

— Разве тебе нечем больше заняться? — раздраженно интересуюсь я. — Ты ведь просто обожаешь ходить на семинары.

— Ты смелая сегодня.

— Скорее безрассудная, — выдыхает Лиз и смотрит на меня с сожалением. Она всегда чувствует, когда ей нужно отчаливать, и потому сейчас она медленно уходит, оставив нас с Мэлотом наедине. Правильно делает, ведь обычно брат не подходит ко мне просто так.

— Что случилось? — я складываю на груди руки. — Говори сразу. Мне не до ребусов.

— Ты взвинченная.

— Нет.

— Дело в этих неандертальцах? Уверен, что даже тебе не по себе от их близости. Как они разговаривают, а как едят…, - Мэлот затягивается и смотрит куда-то сквозь стены, — я не видел ничего более отвратительного.

— Это все?

Брат хмыкает. Делает шаг вперед и выдыхает дым прямо мне в лицо. Морщусь, а он довольно лыбится, растягивая потрескавшиеся губы. Никогда прежде мой брат не стоял ко мне так близко. Я вдруг вижу его веснушки, вижу шрам над бровью и на щеке. Когда-то я знала его. Знала так же хорошо, как и он меня. Но теперь — кто мы? Что с нами стало? Мы не близкие, мы — чужие. Но почему? Я помню, как Мэлот впервые ударил меня, но до сих пор мне неизвестно: по какой причине.

Внутри что-то взвывает от давно знакомой обиды. Мне вдруг хочется, чтобы Мэлот и я стали семьей. Наплевать на родителей, наплевать на всех. Брат — вот кто мне нужен. И я верю, и опять напрасно. Парень хмыкает и достает изо рта сигару.

— Отец сказал, ты — непослушная. И поэтому он не доверяет тебе. Папочка чувствует, что ты не ровно дышишь к этим убогим. Он знает, я накажу тебя, если потребуется.