У истоков Черноморского флота России. Азовская флотилия Екатерины II в борьбе за Крым и в создании Черноморского флота (1768 — 1783 гг.)

Представитель Франции в подкрепление своих доводов указывал на «внутренние в России замешательства» и напоминал, что предыдущие требования России были гораздо меньше того, что она получила по Кючук-Кайнарджийскому договору. Он уверял, что русское правительство легко согласится пожертвовать тем, что получило «сверх собственных желаний». Кроме того, учитывалась и болезнь Румянцева, которая, по мнению турок и их советчиков, должна была неминуемо внести дезорганизацию в русские войска и побудить к уступчивости русское правительство.

Новый визирь Иззет-Мегмет паша не успел еще с остатками турецкий армии дойти до Константинополя, как Порта обратилась через Цегелина к прусскому королю с просьбой ходатайствовать перед русским правительством об изменении условий Кючук-Кайнарджийского мира.

Кроме Пруссии, Турция обратила свои взоры и на нового вероятного союзника — Англию. Прося английское правительство о содействии в смягчении условий мирного договора, Турция соглашалась даже на смягчение политики в двухсторонних торговых отношениях.

Таким образом, перед Россией предстала весьма непростая задача: добиться от Турции ратификации мирного договора в том виде, в каком он был подписан. И она ее успешно выполнила: 13 января 1775 г. Османская империя объявила о ратификации Кючук-Кайнарджийского мира в полном объеме.^{1470} А вслед за ратификацией договора 2 февраля 1775 г. состоялась, наконец, передача России турецкой крепости Кинбурн, которая тотчас же стала приводиться в порядок. Наконец, 19 марта 1775 г., убедившись, что все формальности выполнены, Екатерина II опубликовала манифест о заключении Кючук-Кайнарджийского договора.^{1471}

После этого летом 1775 г. в Москве состоялись широкие торжества по случаю одержанной над Турцией победы. Екатерина II так описывала их госпоже Бьельке: «…на другой день после первого праздника в честь мира я захворала… это заставило меня отложить увеселение на 8 дней, так что народный праздник дан был только во вторник на этой неделе, а вчера, в четверг, все окончилось маскарадом и фейерверком. Все эти увеселения удались превосходно; для устройства народного праздника была избрана обширная равнина, в двух верстах за городом, которую наименовали Черным морем; к нему вели две дороги, названные: одна — Доном, а другая — Днепром; по бокам этих дорог были расставлены виды усадеб, ветряных мельниц, деревень, харчевен и проч. Море было усеяно кораблями: на холмах, окаймляющих поле, воздвигли строения, которые получили названия Керчи и Еникале. Это были танцевальные залы, Азов был столовой, а Кинбурн — обширным театром; были бьющие вином фонтаны, канатные плясуны, качели и другие увеселения для народа, [которые] помещались по ту сторону моря; в Таганроге устроили ярмарку; фейерверк устроили за Дунаем; остальное пространство было украшено иллюминацией; наконец от 60 до 100 тыс. человек, а может быть и более, во вторник и четверг веселились, как только можно, в этом очаровательном местечке, вид которого был, кроме того, великолепен…».^{1472} Столь большой размах празднований свидетельствовал как о значимости достигнутой победы, так и о ее долгожданности после стольких лет войны.

Однако борьба за Крым отнюдь не завершилась. Подписав с Австрией в конце апреля 1775 г. договор, по которому Турция соглашалась с проведенной австрийцами осенью 1774 г. оккупацией Буковины, она все внимание вновь сосредоточила на Крыме, решив вернуть его под свой полный контроль. Проводником этого плана должен был стать объявленный турками еще в 1773 г. крымским ханом Девлет-Гирей, перебравшийся после вывода российских войск осенью 1774 г. из Тамани в Крым. Добиваясь поддержки Порты, он выражал готовность ликвидировать независимость Крыма. И он ее получил. В результате уже в начале 1775 г. Девлет-Гирей объявил себя ханом. Султан незамедлительно прислал ему богатые подарки. Между тем, законный крымский хан Сахиб-Гирей в апреле 1775 г. покинул Крымский полуостров. Далее возникла пауза.

Дело в том, что Оттоманская Порта все же медлила пока с официальным утверждением Девлет-Гирея, скрывая свое участие в его действиях. Промолчала и Россия, поскольку бывший крымский хан Сахиб-Гирей не являлся кандидатурой, которая отвечала бы ее интересам. Его считали слабохарактерным, безличным и действовавшим в зависимости от сложившейся конъюнктуры. Инцидент с поддержкой восстания крымских татар в 1774 г. и выдачей П.П. Веселицкого туркам еще больше ухудшил его взаимоотношения с Россией.

Правда, в качестве кандидата в правители Крыма Петербург имел калгу-султана Шагин-Гирея, который мечтал о действительной и полной независимости Крыма от Оттоманской империи. Было известно, что он отнесся с крайним неудовольствием к сохранению над Крымом духовной власти турецкого султана. Более того, еще осенью 1774 г. Шагин-Гирей обратился к русскому правительству с просьбой помочь ему деньгами и войском, чтобы он мог сделаться крымским ханом. Причем этой цели нетрудно было достичь в виду популярности Шагин-Гирея среди ногаев.