У истоков Черноморского флота России. Азовская флотилия Екатерины II в борьбе за Крым и в создании Черноморского флота (1768 — 1783 гг.)

При этом нужно отметить, что к концу 1782 г. правительство России действительно могло вполне оценить значение этой бухты, поскольку обладало достаточной информацией. Так, первый ее план был составлен еще зимой 1773/1774 г. штурманом прапорщичьего ранга И. Батуриным (служил на корабле «Модон»). В 1778 г. значение Ахтиарской бухты по достоинству оценил А.В. Суворов, написавший: «Подобной гавани не только у здешнего полуострова, но и на всем Черном море другой не найдется, где бы флот лучше сохранен и служащие на оном удобнее и спокойнее помещены были…».^{1585} Наконец, прибывший поздней осенью 1782 г. для зимовки в Ахтиарской бухте отряд капитана 1 ранга И.М. Одинцова также составил ее карту и описание.

Что же представляла из себя столь привлекшая к себе внимание Ахтиарская бухта? Вот какие сведения о ней сообщали первые исследователи. В частности, они указывали следующие размеры рейда: «Длина свыше шести верст, ширина от 250 до 450 сажень, глубина от 35 до 60 футов».^{1586} Далее в описании говорилось: «Вход в бухту около 400 сажень расположен между двумя вытянутыми мысами. На Северной стороне рейда находятся несколько незначительных мысов и бухт, переходящих в овраги; к Южной стороне примыкают три бухты, самая большая из них — Южная, длиной до 2 верст, шириной от 100 до 200 сажень и глубиной 35 футов. К южной бухте подходит небольшая, но удобная для стоянки бухта (впоследствии получила название Корабельной. — Авт.). Немного западнее Южной, за широким мысом, находится вторая бухта (названная позже Артиллерийской. — Авт.). Третья бухта располагается восточнее Южной (позднее она была оборудована для килевания кораблей и стала называться Килен-бухтой. — Авт.). От нее среди высоких обрывистых склонов простирается на четыре версты балка. Рейд со всех сторон окружают горы, постепенно понижающиеся от Инкермана к морю. На Северной стороне они возвышаются до 225, а на юге и востоке до 308 футов. У оконечности рейда впадает Черная речка, а севернее от нее располагается Инкерманская долина».^{1587}

В качестве дополнения уместно привести и отрывок из отправленного весной 1783 г. в Адмиралтейств-коллегию донесения И.М. Одинцова: «С начала пребывания моего в Ахтиарской бухте прошлого 1782 года с 17-го ноября по 7 марта 1783 года, порученной мне эскадры фрегаты стоят на одних якорях посредине самой бухты; при перемене якорей канаты всегда бывают целы, потому что грунт — ил мягкий; при всех бываемых крепких ветрах волнения никакого не бывает, кроме вестового, от которого при ветре не малое волнение; а по утешении — зыбь, но безвредна. В разных местах опущены с грузом доски, также и фрегаты осматриваемы при кренговании, однако червь ни где не присмотрен: сему причина — часто бываемая при остовом ветре, по поверхности губы из речки Аккерманки, пресная вода, в губе превеликое множество дельфинов, или касаток; но они безвредны».^{1588}

К концу 1782 г. бухта была практически пустынна. Так, окружающие ее холмы, покрытые кустарником и невысоким лесом, крутыми обрывистыми склонами спускались к воде, и лишь вверху над белеющими скалами ютились несколько домиков небольшого татарского селения Ак-Яр (что означает «Белый Утес»). Кстати, отсюда и название бухты — Ахтиарская.^{1589}

Обосновывая необходимость присоединения к России Крыма, Г.А. Потемкин использовал для убедительности также идеологические аргументы. В частности, он напоминал, что именно в Корсуне (Херсонесе) в 987 г. принял крещение святой и равноапостольный князь Владимир Святославич, годом спустя крестивший Русь. «Таврический Херсон! Из тебя истекло к нам благочестие: смотри, как Екатерина Вторая паки вносит в тебя кротость христианского правления», — писал Г.А. Потемкин императрице.^{1590}

Взвесив все «за» и «против», Екатерина II начала интенсивную дипломатическую и военную подготовку к присоединению Крымского полуострова к Российской империи. И первым ее шагом стал секретный указ Коллегии иностранных дел от 8 декабря 1782 г., содержавший повеление, с одной стороны, рассмотреть вопрос о присоединении Крыма и завершении дел с Портою, а с другой — «начертать генеральную систему в рассуждении поведения нашего со всеми другими державами».