У истоков культуры святости

21. Таким образом удаляясь [от мира] и пребывая [наедине] с собой, осуществляла она добродетели. И с течением времени, когда [эти] ее добродетели процвели, то благоухание от преславных трудов ее распространилось на многих. Ибо, как говорит [Господь], «нет ничего сокровенного, что не открылось бы» (Мф. 10, 26). Ведь Бог ведает любящих Его и через них возвещает [благое] ради исправления слушающих. Тогда некоторые, побуждаемые желанием лучшего, начали [приходить к ней] с просьбами о назидании. А затем, обогащаясь через ее речи плодами ее жизни, они желали обрести еще большую пользу, [стремясь жить постоянно] вблизй нее. Ибо следуя обычному парядку, они вопрошали ее: «Как должно [нам] спасаться?»[605] Она же, горестно застонав и пролив обильные слезы, замкнулась в самой себе, словно слезы и были ее ответом, [а потом] продолжала в молчании подвизаться. Однако приходящие к ней заставляли ее говорить, ибо они удивлялись,. пораженные одним только видом [ее]. Снова и снова просили они ее произнести [что–нибудь]. И под сильным принуждением, по прошествии достаточного времени, когда воцарилась полная тишина, блаженная изрекла следующие слова Писания: «Не насильствуй нищего, зане убог есть» (Притч. 22, 22). Присутствующие же радостно восприняли эти слова, словно отведывая меда и сота[606], и стали еще более усиленно вопрошать, убеждая ее изречениями из Священного Писания и говоря ей: «Даром получила, даром дай»[607]. [Под этим] они подразумевали следующее: «Смотри, чтобы, не подвергнуться тебе наказанию, подобно рабу, скрывающему талант»[608]. Она же им ответствовала: «Что воображаете вы обо мне, грешнице, будто я что–либо [доброе] делаю или говорю? Общего имеем мы Учителя — Господа, из одного источника черпаем духовную влагу и из одних сосцов, то есть из Ветхого и Нового Заветов, питаемся млеком». А они говорили ей: «И мы знаем, что один у нас Детоводитель — [Священное] Писание, и один Учитель[609]. Однако ты, благодаря неусыпному усердию преуспела в добродетелях; а тем, которые уже обрели навык в [делании] добра, следует, как более сильным, помогать отрокам, ибо это повелел общий наш Учитель». Услышав эти слова, блаженная зарыдала словно грудной младенец. Пришедшие, отложив свои вопросы, стали уговаривать ее прекратить плакать. И как она [прежде] пребывала в безмолвии, так и [теперь] опять стала еще более безмолвствовать. Они же снова начали ее уговаривать. Тогда [святая], сжалившись [над пришедшими] и зная, что изрекаемое не принесет ей похвалы, но в присутствующих посеет семена пользы, стала говорить так:

22. «Дети! Все мы знаем, что следует спасаться, но по собственному нерадению лишаемся спасения. Ибо прежде всего должно сохранять то, что стало нам известным через благодать Господа. Это суть следующие [заповеди]: «Возлюби Господа Бога твоего всею душою твоею» и «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22, 37, 39)[610]. Этими [заповедямй] сохраняется начало закона, а на законе основывается полнота благодати. Хотя выражение [этих заповедей] в слове краткЬ, но велика и беспредельна сила, заключающаяся в нем. Все душеполезное зависит от этого, чему свидетель и [Апостол] Павел, говорящий, что любовь есть конец закона[611].

Поэтому [все] то, о чем говорят люди как о полезном по благодати Духа, происходит из любви и в ней заканчивается. Вследствие чего двойная любовь[612] и является [для нас] спасением.