У истоков Руси: меж варягом и греком

Существование некой древнерусской народности в X–XI веках недоказуемо. По крайней мере недоказуемо существование единого русского, в смысле восточнославянского, языка. Население Великой русской равнины могло говорить на сотне самых разных языков, славянских и неславянских. Этого, кстати, не отрицает и автор «Повести». Пока что некий славянский язык зафиксирован в Новгороде для XI века несколькими берестяными грамотами, при неизмеримо большем их количестве для XII века. В других древнерусских городах с берестяными грамотами дело обстоит, прямо скажем, швах. Считается, причина в том, что влажная почва Новгорода хорошо сохраняет древесину и бересту, а другим городам в этом смысле не повезло. Наверное, дело и в этом, но, думаю, не только. Ученые до сих пор поражаются уровню грамотности в Новгороде, который, судя по количеству берестяных грамот на единицу площади, на порядки превосходил уровни грамотности не только в остальной Руси, но и во всем тогдашнем мире. И почему-то никто не предположил очевидное и вполне вероятное объяснение этого чуда. Новгород был городом многонациональным (три его «конца» вовсе не исчерпывали весь этнический спектр), и общий письменный язык был единственной универсальной возможностью общения между собой разноязычного населения. Как латынь в средневековой Европе; как арабский на средневековом Востоке; как иероглифы в Китае, а заодно Корее и Японии. Если это так, то в XI веке этот язык не обязан был быть разговорным языком Новгорода. И Киева тоже. Соответственно нет доказательств общности языка как аргумента в пользу существования в то время какой-то единой древнерусской народности.

В этой связи хочу привести пару любопытных примеров. Изучающие берестяные грамоты языковеды с восторгом выделили некий новгородский диалект древнерусского языка на основании того, что в одной (еще раз прописью одной!) из грамот вместо целый было написано келый. Якобы сохранение к вместо ц — это рудимент индоевропейского *к'. В проявление «рудимента» через три тысячи лет после распада общеиндоевропейского поверить просто невозможно. Да и ни в одном из славянских языков (сатемных!) не наблюдалось ничего похожего. По-моему, более естественно объяснить этот казус тем, что писал бересту человек, знакомый с латынью и привычный к латинскому письму, где буква с чаще всего читается как [к], но как раз перед е произносится как [ц]¹²¹. Похожий пример приводит в одной из своих книг крупнейший специалист по археологии древнего Новгорода академик В. Янин. В другой берестяной грамоте под изображением святой Варвары, наиболее широко почитавшейся, кстати, на южном побережье Балтики, на бересте оказалась нацарапана дата. Эта дата, 1029 год, замечательна не только тем, что датирует данную грамоту как одну из древнейших, но и тем, что, по анализу А. Зализняка и филолога С. Болотова, три цифры в ней переданы славянскими знаками, а одна — латинским. Та же самая история! Изобразивший «западную» св. Варвару затруднился в счете и письме по-славянски, но сумел выйти из затруднения с помощью латыни. Напомню, это самое начало XI века.

Так что когда и как разговорный неславянский русский язык Константина Багрянородного превратился в привычный нам разговорный славянский русский, мы не знаем, и вряд ли когда-нибудь узнаем. Ясно только, что русский язык середины X века, «росский» Багрянородного, — не то же самое, что современный русский язык в еще большей степени, чем словенский рубежа XI–XII веков, язык «Повести», — не то же самое, что современный словенский язык, государственный язык Словении.

Развлечение людьем и полюдьем

«Полюдье — ежегодный объезд подвластного населения („людей“) древнерусскими князьями, боярами-воеводами и их дружинниками в 10–13 вв. с целью кормления и сбора податей. П. зафиксировано в арабских (Ибн Руста, Гардизи; 10–11 вв.), византийских (Константин Багрянородный; 10 в.) и в древнерусских (в летописях и грамотах 12 в.) источниках. По словам Константина Багрянородного, объезд людей производился в ноябре-апреле. По-видимому, князья во время П. останавливались в погостах — административно-хозяйственных центрах земель, где они кормились, а также производили суд над подданными».

Это БСЭ. Более краток, но по-своему информативен словарь Фасмера: