У истоков Руси

Рязанская и Муромская земли в это время были довольно обширны; они на севере простирались за Окой, сходились с Суздальскою землею, на западе граничили с Черниговскими владениями в земле вятичей, на юге и востоке, по рекам Воронежу, Хопру и Великой Вороне, далеко углублялись в половецкие степи. Главным, старшим городом Рязанской земли был Муром, древнейшая новгородская колония в тамошнем краю и, конечно, родоначальник всех тамошних славянских городов и поселений; он находился в самых северо-восточных пределах тамошнего края, на Оке, в соседстве с мещерою, мордвою и волжскими болгарами; за Муромом следовали по старшинству Рязань, в средине края, и Пронск на юго-запад от Рязани. Каждый из сих трех городов имел своих старших князей из племени Ярослава Святославича Черниговского, которые держали своих младших князей по пригородам. Князья сии по родству должны бы были быть в постоянном союзе с черниговскими князьями; но, находясь почти в постоянной вражде между собою, они делились на партии, и одна партия держалась союза с черниговскими князьями, другая с смоленскими, а третья с суздальскими. И как суздальские князья были ближайшими соседями, то они, покровительствуя своей партии рязанских князей, умели устроить дела так, что почти постоянно имели огромнейшее влияние на рязанских и особенно на муромских князей. Впрочем, суздальское влияние ограничивалось только князьями. Рязанская же земщина была в постоянной вражде с суздальским преобладанием, и у суздальских летописцев рязанцы назывались не иначе как людьми гордыми, были непокоримыми и своеобычными. И действительно, будучи старыми колонистами новгородскими, рязанцы много удержали из новгородских обычаев и не терпели чужой власти. У них и власть своих князей была сильно ограничена земскими боярами, которые были очень сильны большими поземельными владениями, в которых имели не только села, но и города; так, например, город Дедилов, по всему вероятию, был собственностью того знаменитого боярина Дедильца, который от рязанского князя Глеба был послом во Владимире и присоветовал суздальцам, по смерти Боголюбского, избрать себе в князья Ростиславичей, шурьев Глебовых. Да и вообще рязанская земщина в своих отношениях к князьям много походила на новгородскую земщину: городские общины в Рязанском краю не всегда слушали княжих посадников и других начальников, рассылаемых по городам. Так, в летописях под 1210 годом упоминается, что в Кадоме был убит рязанский тысяцкий Матвей Андреевич, или еще прежде, в 1135 году, в самой Рязани был убит тысяцкий Иван Андреевич, по прозванию Долгий, или в 1155 году в Белгороде Рязанском был убит тысяцкий Андрей Глебов. Об ограниченности княжеской власти в Рязани свидетельствует и жалованная грамота, данная Ольгову монастырю, в которой сказано, что когда князья Ингвар, Олег и Юрий отдавали в Ольгов монастырь пять погостов с 1010 семьями, то при этом присутствовали 300 бояр и 600 мужей, которые и записаны в грамоте; следовательно, князья одни, без согласия бояр и мужей, не могли означенных пяти погостов отдать в монастырь. Впрочем, вообще мы мало имеем известий об устройстве общества в Рязанской и Муромской землях, знаем только, что летописи почти одинаково отзываются о рязанцах, как и о новгородцах; а новгородцы в это время были известны своею неуступчивостью и развитием самоуправления.