У истоков Руси

Время Суздальщины именно было тем самым временем, когда вполне определились отношения Русской церкви и к русскому обществу, и к патриарху Константинопольскому. В это время с одной стороны ограничены притязания Константинопольского патриарха относительно назначения иерархов в Россию, а равным образом поставлены пределы самовластию митрополита Киевского в самовольном назначении епископов по другим русским княжествам. Князья и народ в это время прямо говорили митрополиту, присылавшему неугодного епископа: «Нам этот не нужен, ты его поставил и держи его, где хочешь». Так, например, в 1183 году, когда на место умершего ростовского епископа Леона митрополит поставил в епископы в Ростове Николая Гречина, то Всеволод, князь Суздальский, не принял его и писал к митрополиту: «Сего не избрали люди с земли нашей; но как ты его поставил, то и держи его, где тебе угодно; а мне поставь Луку смиренного и кроткого игумена Св. Спаса на Берестове». И митрополит поставил Луку, а Николая послал в Полотск, где в это время скончался епископ Дионисий. Самая власть епископов в отношении к клиру и мирянам, без нарушения прямых церковных правил, была ограничена живым участием общества в делах церкви; так, в это время священники и клирики преимущественно были люди избранные самим обществом, епископ только посвящал избранных. С другой стороны и светская власть над церковью получила надлежащие границы. Она, несмотря на старания Андрея Боголюбского, не успела подчинить себе церковь; патриарх Константинопольский наотрез отказал Боголюбскому в учреждении особой митрополии во Владимире-Суздальском и написал ему в своем соборном послании, что двум митрополитам в России быть не следует по правилам церковным, а надлежит остаться одному митрополиту в Киеве по-прежнему; а другим своим посланием оправдал епископа Ростовского Нестора, невинно изгнанного Андреем по научению лишенного епархии греческого епископа Феодора, племянника Мануила епископа Смоленского, и требовал, чтобы Андрей принял Нестора, как невиноватого, а Феодора удалил. Что и сделал Андрей Боголюбский по патриаршей грамоте, не решившись рассориться с старейшим представителем православной церкви патриархом Константинопольским, и тем самым поднять на себя церковь Русскую.

Таким образом церковь Русская во время Суздальщины, среди самых смут, порожденных неуместными притязаниями иерархии и светской власти, достигла того, что стала в свободные отношения и к иерархии, и к светской власти и слилась в одно нераздельное целое с обществом, выражая собою известную определенную сторону жизни русского общества, а не составляя отдельного общества, как в Западной Европе того времени. Таковое правильное положение доставило Русской церкви во время Суздальщины особенную силу и твердость и сообщило ей характер чисто народной русской церкви. Лучшим свидетельством силы и твердости Русской церкви в обществе и особенной любви общества к ней служить безуспешность попыток римского папы обратить русских в латинство. Римские папы во время Суздальщины четыре раза присылали своих послов, то в Киев, то в другие города Руси, стараясь обратить русских в латинство, именно: в 1169 году при князе Киевском Мстиславе Изяславиче; в 1205 году к Роману Мстиславичу Волынскому и Галицкому; в 1207 году ко всему русскому духовенству и мирянам, по случаю занятия Царьграда латинами, причем папа Иннокентий III писал в своем послании, что Греческая империя и церковь почти вся соединилась с Римскою церковью и покорно принимает ее повеления и что Русской церкви, как составляющей часть Греческой, не следует отставать от своего целого; и наконец, в 1231 году к Юрию Всеволодовичу князю Суздальскому и Владимирскому, к которому папа Григорий IX писал в своей булле, чтобы он оставил греческие и русские обряды и принял латинские. Но все сии посольства и даже содержание тайных папских миссионеров в России не имели никакого успеха, ни князья, ни духовенство, ни народ нисколько не подавались на соединение с Римскою церковью. Когда посол папский говорит Роману Мстиславичу, что папа при помощи меча Петрова может сделать его богатым, сильным и знаменитым, то Роман отвечал, указывая на свой меч: «Такой ли Петров меч у папы, а я пока ношу его при бедре, не нуждаюсь в чужом, и кровью покупаю города, по примеру наших дедов, возвеличивших Русскую землю». А когда венгры во время междоусобий, бывших по смерти Романа, завладевши Галичем, стали теснить Русскую церковь и обращать галичан в латинство, то за оскорбление Русской церкви весь народ дружно поднялся на них и выгнал из Галича.