У истоков русской контрразведки. Сборник документов и материалов

назад он женился второй раз ввиду смерти его жены, проживавшей до того времени в Советской России. Мне, как близкому другу покойного, пришлось принимать участие в этой печальной истории. Вот причина, почему я отвечаю на Ваше письмо к нему. Я просил его супругу передать мне на просмотр оставшиеся после него бумаги, но, кажется, судя по словам покойного, у него здесь особенно ужасно мало. Во всяком случае, я постараюсь после разбора архива Д. Н-ча поставить Вас в известность о его содержании. Должен, впрочем, сказать, что я не знаю, можно ли даже назвать его архивом. Может быть, это просто несколько бумаг и набросков. Предварительно, однако, мне хотелось бы получить от Вас точные сведения об одном учреждении «лево-демократических курсов», теперь ставших беспартийными, с указанием фамилий как профессоров-историков, ваших сотрудников, так и главарей дела. Меня интересует это не только потому, что дело идет о бумагах Д. Н-ча, но, может быть, и я вошел бы в связь с Вами вместо «американцев». У меня есть очень хороший альбом снимков с последних телеграмм государя перед его отречением… а также целый ряд снимков из времени последних дней февраля и марта 1917, преимущественно касающихся ген. Рузского, Данилова и вообще деятельности штаба Северного фронта в это время. Продаю я этот альбом потому, что хочу выручить деньги для издания своей работы на русском языке «В чем была сила Распутина». Работа эта скоро должна появиться на французском, польском и сербском языках, а в зависимости от вырученных средств – и на русском. Работа представляет собой опыт военно-разведывательного исследования деятельности Распутина, основанной на моем личном опыте как председателя комиссии и изучения. писем государыни, воспоминаний Белецкого, Пуришкевича и др. Размер 74, приблизительно, на машинке полулистовых страниц. Не можете ли Вы в связи с этим указать мне адрес Владимира Светоза-ровича Гурбана (Воянского), словака, бывшего у меня в штабе Варшавск[ого] в[оенного] округа переводчиком. Это хороший мой знакомый еще в мирное время. Буду ждать ответа, тем более что инициалы Н. Ст. в Вашем письме, по-видимому, относятся ко мне.

Уважающий Вас Н. Батюшин

P.S. Читали Вы Nicolai «Geheime Machte», где он очень хорошо отзывается о нашей разведке вообще и обо мне в частности?

ГАРФ. Ф. 5956. Оп. 1. Д. 98. Л. 1–1 об. Письмо относится к 1925 г.

№ 29

СПРАВКА

о Н. С. Батюшине

Копия Источник № А/2

Из арх. дела № 1329 «Источник»

Ген. БАТЮШИН

16 и 17 января сего года бывший начальник царской разведки был в Вене, где имел свидание с полковником Николаи, бывшим начальником германской разведки. Свидание состоялось главным образом благодаря желанию Николаи раскрыть бывшую за царский период агентуру русских в Германии. Батюшин категорически отказался от этого, считая неэтичным называть имена. Батюшин обещал только в ближайшем будущем написать брошюру, освещающую общие методы работы старой русской разведки, как бы в ответ на книгу Николаи. Между прочим, Батюшин категорические утверждал, что он никогда не пользовался услугами германских офицеров, довольствуясь услугами писарей, гораздо лучше осведомленных и способных давать фактический материал. Единственный случай использования высшего офицера Генерального штаба во время войны произошел в Швеции, где этим офицером были проданы ген. Клюеву планы приморской шведской крепости. Николаи также сильно интересовался работой, которая велась царским правительством среди германских социалистов по подготовке в Германии революции. По этому вопросу Батюшин указал, что императорское правительство совершенно не вело работы среди германских социалистов. Эта работа началась лишь во времена Керенского. Батюшин заявил, что наиболее осведомленным по этому делу лицом является Бурцев, с которым Батюшин обещал по этому поводу войти в сношения и поделиться сведениями с Николаи. По этому же вопросу Батюшин указал, что согласно сообщениям начальника английской разведки (кажется, Фиц-Джераль-да) англичане вели усиленную работу среди германских социал-демократов и в 1917 году возлагали все надежды не на победу на фронте, а взрыв внутри Германии.