У Южного полюса

непрестанно; нам же они стали всерьез досаждать лишь тогда,

когда принялись за высиживание своего выводка. Поморника,

однако, легко убить налету с помощью коротких палок. В

отличие от других птиц снежный буревестник придерживался

только той пищи, которая предназначена ему природой от рождения.

Он вылавливал ракообразных, а иногда и мелких рыбок.

Правда, и снежный буревестник охотно усаживался на землю вблизи

окровавленных внутренностей тюленя, когда мы потрошили

последнего. Все же я никогда не видел, чтобы эта птиц# садилась

на тушу убитого тюленя или хватала остатки его мяса.

Некоторое время сидела она, опустившись на снег вблизи тюленьих

потрохов, рядом с пятнами крови и втыкала порой свой клюв

в окровавленный снег. Мне кажется, ее влекло к кровавым

следам, которые всегда характеризуют собой продвижение

цивилизации в неведомые районы, простое любопытство.

Весьма возможно также, что снежный буревестник издали

принимал красные пятна крови на снегу за мелких

ракообразных, которые составляют его основной корм.

Бурый поморник, в противоположность снежному

буревестнику, после свежевания тюленя немедленно садился на

окровавленную, еще дымящуюся тушу. Больше того, он подлетал по

временам и тогда, когда мы еще не успевали закончить свою

работу. При этом он был так нахален, что, пока мы занимались

отделением головы, он уже вцеплялся в ласты.

Однако, присутствие поморника и снежного буревестника

при убое животных носило скорее случайный характер.

По-иному обстояло дело с гигантским буревестником. Он немедленно

появлялся, едва лишь первые капли тюленьей крови обагряли

снег.

У этих птиц должно быть либо исключительное обоняние,

либо особенным образом устроенные глаза. Часто мы не видели

гигантского буревестника на протяжении целого дня, но

стоило нам забить тюленя, как он немедленно был тут как тут.

В этой птице и в ее внезапном появлении было что-то

зловещее.

Гигантский буревестник имеет большое сходство с

альбатросом; как и последний, он бывает разнообразной окраски, хотя

редко встречающиеся белые экземпляры являются всегда

альбиносами.

Обычно он бывает темно-коричневого цвета, имеет такой же,

как у альбатроса, крепкий клюв, такие же внимательные,

зоркие глаза...

На бесконечной белой равнине я стою один на один с

дремлющим тюленем... Ослепительное солнце отражается от снежных

кристаллов... Нож для закалывания тюленей покидает свой

деревянный футляр с шорохом, который будит тюленя. Он поднимает

голову с большими темными доверчивыми глазами... Снова

засыпает, освещенный солнцем, на мягком снегу... Ласты

шевелятся—ему что-то снится, он испускает вздох через нервно

дрожащие ноздри.

По существу это грех, великий грех!.. Убить прекрасное

создание, одаренное таким взглядом, покрытое такой красивой

мягкой шкурой!..

Несмотря на толстый слой жира, снизу, под левым ластом,

отчетливо видны регулярные сокращения сердца. Да, это грех...

и тем не менее... бросаешь вокруг быстрый взгляд... взгляд

робкий, боязливый, пристыженный... Никого невидно... Кругом

простирается бесконечная белая равнина... Сверху слепит глаза

солнце.

Мгновенье, и кровь изливается сильными толчками из

пробитого насквозь, еще бьющегося сердца.

Тюлень приподнялся на передние ласты, темные глаза

становятся еще красивее, еще выразительнее... Они полны боли

и неописуемого ужаса... Еще секунда... и глаза гаснут, а

прозрачные слезы льются из них, смачивая шкуру.

Привычка ожесточает... но за ту минуту, пока начнется

свежевание, что-то заставляет бросить еще один взгляд на

горизонт... Один на один с убитым животным!

Нет, нет—совсем рядом сидит крупная темная птица

отталкивающего вида и смотрит на меня.

Это—гигантский буревестник!

Едва снята шкура и отделена голова, как птица уже

впивается в тюленьи мышцы, отрывает и проглатывает, давясь,

большие клочья мяса. В глотке ее один за другим исчезают

куски мяса. На шее птицы образуется шар. Медленно и с

большим трудом проталкивается этот шар книзу.

Птица глотает и глотает, пока ее мягкие лапы с

плавательными перепонками почти уже не держат ее.

Неоднократно после такого пиршества нам почти удавалось

поймать голыми руками объевшегося буревестника.

В таких случаях он прежде всего пытался убежать на своих

мягких и относительно слабых лапах. Впрочем, вскоре он

отказывался от этой мысли, чтобы попытаться подняться в воздух.

Если для этого хищник оказывался чересчур отяжелевшим,

то он начинал уменьшать свой вес—изрыгал из себя свой

обильный обед: один кусок мяса за другим появлялся наружу, за ними

следовали, наконец, остатки рыб и морских беспозвоночных.

Затем буревестник отрывался от льда и после нескольких

взмахов устремлялся с молниеносной быстротой вдаль, покачивая

своими большими, неподвижно распростертыми крыльями.

Птица эта своей ненасытной жадностью производила прямо-

таки отталкивающее впечатление. Напротив того, при полете

она имела весьма внушительный вид, а экземпляры,

отличавшиеся альбинизмом, были очень красивы.

Удивительно, что эти редко встречающиеся альбиносы

держатся в стороне от своих соплеменников.

Обычно альбиносы летают вдали от других птиц, высоко