У Южного полюса

вверху. Происходит ли это потому, что прочие птицы ненавидят

альбиносов за их обесцвеченное оперение или же они сами

рассматривают себя, как принадлежащих к высшей расе, я не в

состоянии решить. Так или иначе, они держатся особняком;

застрелить их не так легко, как остальных. Альбинос также

никогда не позволяет себе спуститься на труп тюленя вместе

с другим буревестником.

Мы наблюдали, кроме того, в это время целые стаи капских

голубей (Daption capensis)—как с окраской в клеточку, которых

мы уже видели на «ревущих» сороковых широтах, так и их кузена

в коричневую крапинку (Thalassoeca antarctica) несколько

большего по величине. Этот, как его иногда называют,

коричневый буревестник имеет коричневую голову, коричневый щиток

на спине и коричневые крылья. Мы видели, как огромные

скопления этих птиц летали даже во время сильнейшего шторма.

Маленький черно-белый буревестник (Oceanites oceanicus),

на длинных ногах и с желтой плавательной перепонкой между

пальцами, часто летал в беспокойном одиночестве над ледяными

глыбами, но очень редко залетал на полуостров...

Вскоре после смерти Гансона я отправил экспедицию на санях

под руководством Колбека и Ивенса к утесам на южном берегу

бухты Робертсон на розыски птичьих яиц. Они вернулись в лагерь

2 ноября очень уставшими от тяжелой поездки.

Несколько дней пришлось им пролежать в палатке, так как

бурная погода не позволяла предпринять ничего существенного.

Шесть дней неистовствовал форменный ураган. В те дни тот же

самый шторм бушевал и на мысе Адэр; из всех штормов, которые

пришлось нам вынести, это был, пожалуй, самый страшный.

Колбек и Ивенс привезли из своей поездки интересный

зоологический материал, но птичьих яиц не нашли...

С начала ноября я регулярно посылал 2—3 человека на

возвышенность мыса Адэр, чтобы разглядывать оттуда ледовую

обстановку на севере.

Весна все больше приближалась. Солнце уже сильно

пригревало, и лед на суше и на море начал таять. С мыса Адэр можно

было отчетливо видеть на севере возникшие вдали во льду

небольшие разводья. Однако они скоро опять закрылись, и вновь

неподвижно распростерлась бесконечная белая равнина, преграждая

доступ к южнополярному континенту...

6 ноября 1899 года. Сегодня опять разразился сильный шторм

с юго-востока, вынудивший нас оставаться в домиках.

Фоугнер занят тем, что погружаете спирт и формалин образцы

морской фауны.

Доктор укладывает пингвиньи яйца в ящики, наполненные

солью. Яйца надо ставить острым концом книзу; они так

сохраняются лучше всего. В тени повесили рядами убитых и

ободранных пингвинов для замораживания.

Если что-либо произошло с «Южным Крестом», то с помощью

яиц и мороженой птицы мы сможем провести зиму относительно

благополучно. Я, например, охотно пробыл бы еще год на

южнополярном континенте.

Колбек ремонтирует собачьи нарты: они понадобятся для

запланированной мною поездки на розыски птичьих яиц в той

местности, где сильные штормы не позволили раньше добиться

эезультата.

Савио и Муст шьют перчатки из старых штанов и оленьих

шкур.

7 ноября. Снова сильный шторм. Температура поднимается,

гак что залежи гуано становятся совсем мягкими; проникающий

в домик запах аммиака оскорбляет наши органы обоняния.

Сегодня мы законсервировали 2000 пингвиньих яиц.

8 ноября. Сегодня рано утром Ивенс вышел на прогулку

и вернулся с красивой белой шкурой тюленьей самки. Погода

стоит прекрасная. Лапландец Муст сидит снаружи на льду,

греясь на солнце, и говорит, что он теперь ощущает близость

лета.

С мыса присылают донесение, что на северо-западе ясно видны

темные проходы во льдах.

9 ноября. С Мустом и 25 собаками я направился на юго-запад

от мыса Адэр. Доктор и лапландец Савио помогли нам пройти

кусок пути через тяжелые нагромождения льдов. Мы везли с собой

на санях в сложенном виде одну из парусиновых лодок.

У Двух Сестер доктор и Савио расстались с нами, а мы с

Мустом продолжали свой путь на юг по сравнительно хорошему

льду. Однако скоро нам преградили путь широкие разводья

во льду, и мы, растянув парусиновую лодку, устроили в ней

привал.

На севере в ледовых полях, где, по-видимому, происходило

сильное нагромождение льдов, стоял непрерывный глухой гул.

На следующее утро мы были на ногах с трех часов и,

захватив сани, инструменты, провиант и собак, продолжали свой

путь на юг, переправляясь через разводья. Великое множество

-белых буревестников летало у скалистых обрывов, составляющих

и здесь северную границу полярного континента.

Взрослые птицы разыскивали и приводили в порядок свои

старые гнезда. Родителям приходилось отгонять молодежь от

родного очага с тем, чтобы они подбирали себе на обрывах

подходящее место для устройства собственного жилья.

Хлопанье крыльев и громкий птичий щебет не умолкали.

Шум продолжался всю ночь. Наш интерес был в такой степени

возбужден, что не могло быть и речи о сне.

Так лежали мы на дне маленькой парусиновой лодки; под

нами трещал лед, а мы в это время вели зоологические

наблюдения над птицами, громоздившимися над нами на скалистых

обрывах.

В светлую весеннюю ночь нам требовалось мало отдыха.

Природа как будто устроила так, что «зимняя спячка», в кото-