У каждого свои недостатки (СИ)

Домой он вернулся утром, когда небо стало совсем светлым, а простые парижане, в поте лица своего зарабатывающие хлеб насущный, давно приступили к работе. Ему самому следовало идти в театр и приступать к своим временным обязанностям управляющего по хозяйственной части, если только не вспоминать, что как раз оттуда он и шёл. Он умел отдавать работе всего себя, трудиться без передышки, но сейчас хотелось отдохнуть и подумать. Именно этим Эрик и собирался заняться… как только приведёт в чувство партнёра.

Картина, открывшаяся ему, едва переступившему порог съемной квартирки, впечатляла, увы, не в хорошем смысле: Рауль Дюшан, развалившись на старой продавленной кровати, вдохновенно исполнял нечто из вокального репертуара одного кабаре в Ницце, размахивая в такт полупустой бутылкой. Ещё одна — пустая — стояла у ножки кровати, третья лежала, из её горлышка вытекали последние красные капли, а на дощатом полу собралась небольшая лужица. Странно, что такого шумного постояльца не удавили взбешенные соседи, промелькнуло в голове Эрика, пока он тащил приятеля за шиворот в ванную, поливал холодной водой, а потом волок назад. Хотя, возможно, они просто не слышали. Или им понравилось пение, у Рауля был недурной тенор и хороший музыкальный слух, чем он беззастенчиво пользовался, обрабатывая очередную жертву.

…Дюшан застонал, кое-как сел на кровати и стянул с головы мокрое полотенце.

— Какого чёрта? — раздельно, подчеркивая каждый слог, спросил Эрик.

Дюшан скривился как от боли и обхватил голову руками.

— Тиш-ш-ше, — страдальчески попросил он.

— Как это понимать? — Эрик проявил немного милосердия и снизил тон.

— Холостяцкая вечеринка, — шёпотом пояснил Рауль. — Это давняя аристократическая традиция. У меня скоро свадьба.

— Да? И кто же невеста?

— Формально — Карлотта Гуидичелли, примадонна Оперы. Фактически, кажется, я.

Он снова закрыл лицо полотенцем и повалился обратно.

Из дальнейших расспросов, перемежаемых стонами, жалобами на мировую несправедливость и призывами к ангелу смерти явиться и забрать исстрадавшуюся душу, Эрик сложил более-менее внятную картину событий вчерашнего вечера. Итак, его компаньон, как они договаривались, увел певицу ужинать в один из любимых её ресторанов. Они проводили время в приятной беседе и изящном флирте, пока Рауль, по его собственным словам, не оказался в ситуации, когда просто обязан был сделать Карлотте предложение. Разумеется, он ожидал, что синьора Гуидичелли сочтет всё шуткой, но, увы, она приняла слова всерьез.

— …И она сказала ДА!

— Это проблема, — вздохнул Эрик, забирая у Рауля полотенце. Он снова намочил его холодной водой и вернул приятелю, тот свернул ткань и обмотал голову на манер восточной чалмы, подтянул под спину плоскую слежавшуюся подушку и попытался устроиться поудобнее.

— Потом я подумал, почему бы и нет? — продолжил он свой рассказ уже немного бодрее. — Знаю, я всегда презирал брачных аферистов…

— Вот именно, — поддакнул Эрик. — А как насчет крёстного твоей невесты, живых цветов и мрамора?

— У меня есть преимущество перед моими предшественниками: я знаю об опасности. Предупреждён — значит, вооружён. Я стану идеальным супругом, таким, что сам этот padrino скорее отправит цветы на могилы тех, кто посмеет усомниться в моих чувствах к Карлотте. Разумеется, на некоторое время, а потом, когда наскучу ей — я закрою глаза на её сторонние увлечения, а она закроет на мои.

— Её, — Эрик выделил слово голосом, — сторонние увлечения?

— Безусловно! — Рауль кивнул и сразу же снова скривился от боли. — Я хотел сказать, ты не общался с ней. Это не женщина — огонь! Темперамент настоящей римлянки! Она бы сидела на лучшем месте в Колизее на представлениях звёзд гладиаторского сезона, и кричала бы «мазила!» или «остолоп криворукий!» Она очень мила, но непременно станет мне изменять.

— Кстати, о темпераменте. А о медовом месяце ты подумал?

— Да, мы это даже обсудили. Карлотта хочет на Ривьеру, но я там в розыске, и к тому же, меня всегда тянуло на Ниагару. Ты когда-нибудь видел Ниагарский водопад? Это, должно быть, восхитительное зрелище.

Эрик пододвинул табурет поближе и взял приятеля за плечи.

— А как же наш план? — напомнил он, заглядывая Раулю в глаза. — Самый большой куш, который позволит нам вести жизнь добропорядочных богачей?

— Чтобы нас пытались обобрать до нитки наши коллеги, — Рауль похлопал товарища по плечу. — Послушай, Эрик… может, не стоит гнаться за этим эфемерным журавлем? Может, лучше взглянуть на синицу в руках? Ведь мы сейчас неплохо устроились, никому не придёт в голову искать нас в театре, у тебя есть жалованье, у меня — Карлотта. Возьмём что есть и дальше будем изображать приличных толстосумов. Ходить на бега, читать газеты и переживать из-за мировой политики.

— Никаких больше фальшивых акций, взломов, погонь и ночных прыжков из товарных вагонов, — продолжил Эрик. — Дом с лабораторией и полигоном.

С минутку они молчали, не глядя друг другу в глаза. Первым нарушил молчание Рауль.

— Какая это будет скука!