У каждого свой путь(СИ).Тетралогия

— Не поможет! Это похоже на секрецию желез скунса, к тому же концентрированную. Если это так, то машину смело можно полгода держать с открытыми дверцами, никто не залезет, но вначале стоило бы убрать ее с нашего двора. Парни должны сидеть в ванной около недели, желательно в томатном соке и подальше от нормальных людей…

Мужики подняли головы от ведра, слушая знатока. У одного из них вырвался дикий вопль:

— Моя машина!.. У-у-у!

Следом зазвучал такой мат, что народ начал расходиться. Троица о чем-то совещалась, склонившись над ведром. У одного из них в руках появился мобильник. Он долго объяснялся по телефону с абонентом, затем горестно махнул рукой. Все направились к машине, но не дойдя, рванули к травке и вновь склонились над ней. После пятой или шестой попытки, они все же забрались в машину. Рубашки так и остались валяться на траве. Пассажиры высунули головы наружу. Даже водитель не смог смотреть на мир через лобовое стекло и скорчивши позеленевшее лицо, словно Баба Яга, выехал со двора.

Своей рожей он до полусмерти напугал двух бабуль, входивших во двор. Бабки вначале скривились от ужасного запаха, а затем судорожно принялись доставать из карманов валидол и валерьянку, часто крестясь. По бледным лицам троицы вперемешку текли слезы и сопли. Когда они выехали со двора, жильцы облегченно вздохнули.

Спецназовцы катались по полу. Они уже не могли смеяться. По щекам текли слезы, а изо ртов вырывалось иканье и хрип. Внизу угорали милиционеры. Но если бы они знали, что станется с вонючей троицей дальше, они бы смеялись еще не так…

Вонючки проехали по улице всего метров триста, когда их тормознул первый пост милиции. Патрульных возмутили высунутые наружу головы полуголых мужиков и их языки, свисавшие на подбородок. Они решили, что троица специально дразнится. Сразу двое замахали жезлами, требуя остановиться. Капитан, с суровым выражением на лице, приблизился метров на пять к остановившейся машине и вдруг резво замахал палочкой:

— Проезжайте, проезжайте! Не задерживайте движение!

Его товарищи удивленно глядели на бежавшего назад бодрой рысью капитана. Несчастный «гаишник» скрылся в туалете. «Скунсы» поехали дальше, до следующего поста. Там повторилась та же картина, за исключением одного. Один из милиционеров крикнул издали:

— Мужики, чем это от вас так разит?

Шофер ответил, скривившись:

— Яйцами!

И тут же буркнул:

— Никогда больше не стану есть яичницу!

Остальные молча согласились. Больше их не останавливали. Патрульные передали данные о вонючей машине по рации друг другу и лишь провожали взглядами зверски скорченные рожи. Никто больше не хотел рисковать, зато легко проследили маршрут. Вонючки полностью забыли об опасности и торопились на доклад к хозяину. Надеялись получить деньги за отработанные дни и доказать своим видом, что дальше следить за объектом не смогут. Депутат по телефону обозвал их «лжецами и перепившимися трусами». Обиженные парни мчались по Москве, не зная, что за ними идет «хвост», посаженный милицией.

Аромат, исходивший от машины, был таким сильным, что сзади ехавшие водители срочно начали закрывать окна, не смотря на тепло и старались ехать побыстрее, моля Бога, чтобы не образовалось пробки. Кое-кто проезжая мимо, показывал троице средний палец и орал:

— Вонючки, закройте окна! Вам может и нравится нюхать такое, а нам нет. Извращенцы!

Водитель крепился из последних сил, чтобы не началась рвота и молчал на все оскорбления, глядя слезящимися глазами на названия улиц и впервые жалея, что ехать осталось километров двадцать. Раньше он любил ездить и чем больше было расстояние, тем большее удовольствие испытывал. Шофер сейчас предпочел бы очутиться где-то подальше и от машины и от благоухающих друзей…

Огромный трехэтажный особняк со встроенным внизу гаражом сверкал под солнцем тщательно промытыми стеклами. Охранники на воротах издали заметили знакомые номера машины и открыли ворота, не обратив сначала внимания на высунутые головы с синеватой кожей на лицах. Один все же заметил что-то странное и решил выяснить. Вышел на улицу, когда машина начала въезжать. Открыл рот и… рванул за угол. Его приятель удивленно поглядел через стекло на согнувшегося пополам напарника. Вышел узнать, в чем дело. Вскоре он стоял рядом. Ворота так и остались распахнутыми настежь. Какое-то время их попросту некому было закрыть. Охранников рвало на углу. Источающая ужасающий аромат машина проехала к мраморному крыльцу и остановилась.

Посиневшая, уревевшаяся, ублевавшаяся и обессилевшая троица с трудом вылезла из машины. Ноги дрожали и парней мотало из стороны в сторону. Вцепившись руками в роскошные дубовые перила, они вползли наверх и направились к резным дверям. Старший нажал на звонок. Открывший дверь охранник тут же захлопнул ее перед носом приехавших и уже через дверь проорал:

— Я сейчас…