У каждого своя цена

«Черт бы тебя побрал! — подумала я в сердцах. — Попроси, и я буду ждать! Скажи, что сейчас сложный период, но когда он закончится, мы будем счастливы, влюблены и больше не станем разлучаться. Отбрось свое изощренное уважение — я не хочу, чтобы ты меня уважал, я мечтаю, чтобы ты сходил с ума от страсти ко мне!»

Ничего такого я, естественно, не сказала. Вытерев слезы, капавшие с подбородка, я собралась с силами, не желая выдать предательской дрожи в голосе, и, заговорив, ощутила невольную гордость за собственное самообладание и четкую дикцию:

— Сэмми, я понимаю, что тебе выпал редкий шанс, и не могла бы обрадоваться сильнее, чем сейчас. Разумеется, ты направишь все время и силы на то, чтобы создать ресторан своей мечты. Уверяю, я не сержусь, не расстроена и ничего такого, напротив, очень за тебя счастлива. Иди и делай то, что должен. Надеюсь, ты пригласишь меня на обед, когда твой ресторан станет самым модным заведением в Нью-Йорке. Не пропадай, звони. Я буду скучать.

Тихо положив трубку, я не сводила глаз с телефона долгих пять минут, прежде чем разрыдалась по-настоящему. Сэмми не перезвонил.

32

— Расскажи еще раз, как моя жизнь однажды изменится к лучшему, — попросила я Пенелопу. Я лежала на диване в гостиной в тренировочных штанах, почти пять месяцев не имея сил смотреть на одежду для улицы.

— Бетт, милая, конечно, изменится. Только посмотри, как сказочно налаживается моя жизнь, — отозвалась подруга без тени сарказма.

— Что сегодня по телевизору? Ты не забыла записать «Отчаянных домохозяек»173?

Подруга отшвырнула журнал «Мэри Клэр» и посмотрела на меня:

— Бетт, мы смотрели их в прошлое воскресенье по телевизору. Для чего нам их записывать?

— Хочу посмотреть еще раз, — заканючила я. — Найдется у нас что-нибудь интересное? Может, «Спускаясь в долину», документальная порнушка Эйч-Би-О? У нас осталась хоть одна серия?

Пенелопа вздохнула.

— А «Реальный мир»? — Я нехотя села и начала переключать кнопки пульта видеомагнитофона. — Должна же быть хоть одна вонючая серия, пусть даже старая. Как же у нас может не быть «Реального мира»? — Я чуть не плакала.

— Господи, Бетт, возьми себя в руки. С тобой уже что-то не то.

Пенелопа права. Длительная депрессия стала для меня почти нормой. Пять месяцев без работы ничем не походили на отдых после увольнения из банка: не было чудесных утренних часов блаженной дремы, восхитительных походов в кондитерскую или долгих прогулок по изучению собственного района. Я не делала попыток найти работу — ни усердных, ни вялых — и кое-как зарабатывала на жизнь, выполняя быстро оплачиваемые заказы, которые из сострадания подбрасывал Уилл и некоторые его знакомые. Я выполняла работу за утро, сидя в трениках на диване, искренне считая себя вправе бездарно прожигать остаток дня. В отличие от меня Пенелопа, у которой были куда более веские основания падать духом, с каждым днем становилась все более деятельной, и это внушало тревогу.

Сэмми не объявлялся после телефонного разговора, состоявшегося через несколько часов после плейбойского праздника три месяца, две недели и четыре дня назад. В то утро, буквально через минуту после Сэмми, позвонила Пенелопа с известием, что переговорила с Эвери и «знает все». Эвери все-таки отзвонился невесте еще во время вечеринки и признался, что сильно напился и «нечаянно» поцеловал случайную девушку. Пенелопа была расстроена, но все еще сочиняла ему оправдания. Я собралась с духом и выложила ей правду. Тогда она, не шутя взялась за жениха, и припертый к стенке Эвери признался, что недавно возобновил связь с Эбби и некоторыми другими.

Пенелопа очень спокойно велела домработнице («подарку» на обручение от родителей Эвери) упаковать ее, Пенелопы, вещи и отослать их в Нью-Йорк. Затем заказала два билета первого класса на ближайший авиарейс, оплатив их кредиткой жениха, вызвала самый большой и роскошный лимузин, какой смогла отыскать, и утопила неприятные воспоминания в шампанском, развалившись на двух оплаченных сиденьях в салоне первого класса. Встретив подругу в аэропорту Кеннеди, я повезла ее прямо в «Черную дверь», где мы упились едва не до потери сознания. Первые недели она ночевала у своих родителей, которые, к их чести, ни разу не завели с дочкой разговор о том, чтобы дать Эвери шанс, а когда Пенелопа уже не могла выносить тепло семейного очага, я помогла ей переехать ко мне в гостиную.