У кладезя бездны. Часть 4

Калабрийцев на данный момент возглавлял Нино Валенти, тот еще сукин сын. В отличие от сицилийцев с их Коза Нострой и Онорато Сосьете[57] — калабрийцы долгое время не поднимались выше обычных грабежей и разбоев. Это были разбойные шайки в поселках и в горах, а не мафия. Но в последнее время — они начали составлять конкуренцию сицилийцам. Работорговля с Африкой, связи с албанскими дилерами, с мексиканцами, с колумбийцами — они поднялись на том, что заключали союзы со всеми, кого отвергали сицилийцы, приверженцы старых традиций и прямого контроля всей цепи. Калабрийцы же — покупали, перепродавали, передерживали какое-то время товар, устраивали подпольные фабрики с рабами (сицилийцы считали это инфамита — бесчестием). Короче, калабрийцы были всеядны и этим жили. В отличие от сицилийцев у калабрийцев не было ни Копполо, ни жесткой структуры с ролями у каждого, это было сборище банд, мобилизующееся при общей угрозе. Кто-то из калабрийцев вполне мог совершить похищение, за ним послали боевиков, чтобы разобраться — и случилось непредвиденное. Вполне могло быть…

Но мстить надо. В этой стране уважают только силу, и если не отомстить — дома Полетти больше не будет.

Машины свернули в район Горла, это недалеко от Мартезианского канала, место, где жили сильные мира сего. Полицейская машина свернула в сторону — здесь защита уже не требовалась. Район постоянно охранялся частной охраной и карабинерами…

Наследие эпохи террора.

Быстро прошли пост безопасности, после чего машина барона покатилась по тихой улице. Улице, на которой был его дом, в этом доме жила женщина, которой он должен был что-то сказать. Он не знал, что и как ей скажет.

Прямо у въезда на его виллу он увидел стоящую большую. Альфу карабинеров — бело-синюю. Из машины вышел человек — и одновременно выскочили двое охранников барона. Они не достали оружия — но руки под пиджаком были весьма красноречивы…

Барон тоже вышел из машины.

— Что вам нужно? — крикнул он

— Поговорить с вами, синьор — ответил полковник карабинеров Николетти

— Мне не о чем с вами говорить. Убирайтесь отсюда.

— Думаю, что есть. У меня есть пленка для вас. В машине…

Это было где-то возле Рима. На холмах… там есть такие холмы… там постоянно дует ветер, и с них — хорошо виден весь Рим. Еще — с них можно сорваться…

Две машины — машина карабинеров, за рулем которой сидел сам Николетти, и следом — машина барона — остановились в конце дороги, ведущей на самый верх холма. Дорога была пастушьей, нормальной дороги не было. До холма было всего несколько метров, по склону были разбросаны огромные валуны, за которыми мог в полный рост спрятаться человек. Может быть там и в самом деле прятались люди — с автоматическим оружием.

Машина Николетти остановилась первой, за ней — машина барона. Оба вышли из машины.

— Что теперь? — спросил барон

Ветер был и сейчас — сильный, пронизывающий. Он трепал кудри полковника карабинеров, снявшего форменную фуражку, уносил часть слов. По небу — неслись вскачь облака.

— Отошлите своих людей, барон. Иначе — придется их убить.

Барон повернулся к готовым на все охранникам

— Уезжайте. Ждите в начале тропы.

— Мы не можем вас бросить, синьор.

— Или вы выполните мой приказ, или я вас прямо сейчас уволю, и у вас не останется смысла меня охранять.

Охранники, после колебания, повиновались.

— Вы умеете ставить людей перед выбором, синьор — заметил полковник — надеюсь, вы и сами сделаете правильный выбор.

— Миллион германских рейхсмарок — предложил барон — наличными. Где?

Полковник только усмехнулся

— Пять миллионов.

— Бросьте, синьор — сказал полковник — вы не самый плохой человек, потому я не возьму ваши деньги. Вы пытаетесь купить информацию, у вас есть деньги — но у вас нет силы, и вас никто не боится. А вот этих людей — стоит бояться, синьор. Сколько бы вы не заплатили — потом мне придется скитаться по свету и искать убежище. И все равно они меня отыщут и убьют. Это очень опасные люди, синьор. Очень. С ними нельзя шутить.

У барона был пистолет — и какое-то время он думал, не стоит ли выхватить его и приставить к голове этого продажного скота. Но решил, что пока не время…

— Сколько?

— Что — сколько?

— Сколько надо заплатить?

— Я не знаю, синьор. Сколько — расскажут вам вон они. Не думайте, что я имею какое-то отношение к этому делу, синьор, я не более чем передаточное звено. Живая почтовая открытка, так сказать…

Барон бы с удовольствием бросил такую почтовую открытку в пламя.

По той же дороге, по которой приехали они, неспешно понимался черный Даймлер — Бенц 560 с затемненными стеклами, жутко неудобный в римской толчее — а именно в Риме располагались посольства. Номер начинался с CV — дипломатический. Кода страны он не знал.

— Это они?

— Да, синьор. Я отойду подальше. Лучше, если я не буду слышать, о чем вы говорите. Мне это не интересно. Крепитесь, синьор.