У костра

Приезжаю я намедни в Город. Он как раз оказался точнехонько на пути к моему имению, куда я нынче направляюсь опосля славной и сокрушительной победы над неприятелем в Юго-Восточных Землях. Ух! И хорошенько же вломили тамошнему Султану! В придачу к кошелю с золотишком я прихватил из удачного военного похода парочку недурственных ковров. Теперича вот везу их домой. Думаю один повесить у себя в опочивальне, а второй расстелить прямиком в холле на першем этаже – пущай гости обзавидуются. Но вернемся к Городу. Люблю в нем останавливаться на денек-другой, побродить по рынку, поглазеть на диковинные товары, привезенные из-за моря, выпить доброго неразбавленного винца в таверне, пообжиматься с красивыми девками в борделе… О черти! Опять мальчишку в краску вгоняю! Ты, паренек, привыкай. Судя по возрасту, тебе пора б уже перестать стесняться и потихоньку начинать открывать новые горизонты, ежели смекаешь, о чем я. К счастью для твоих слабеньких юношеских нервишек, в тот вечер меня на баб не тянуло, а вот побухать в веселой компании настроение вполне располагало. Я частенько так поступаю: наведываясь в питейные заведения, ищу стол, который уже занимают по меньшей мере человека три, подсаживаюсь к ним и в ходе непринужденной беседы за кружечкой вина узнаю последние новости и сплетни. Мудрец скажет: предаваться пьянству вместе с совершенно незнакомыми мужиками – плохая затея. И – разрази меня гром! – будет прав. Посему я давным-давно определил для себя меру, сверх коей крепких напитков не употребляю. Тут есть несколько критериев. Загибаем пальцы. Я должен мочь выговорить правильно и без запинки фразу «вассал моего вассала – не мой вассал» – раз. Должен помнить, где привязал коня – два. Должен суметь молниеносно подняться со скамьи и достать меч из ножен – три. И должен по-прежнему упорно отводить взор от страхолюдных баб – четыре. Нехитрые правила, помогающие, однако, держать себя в рамках дозволенного.

Значится, заваливаюсь я в таверну. Народу полно, музыка играет. Гляжу: у троицы пьянчуг местечко за столом свободно. Спрашиваю, позволено ли уставшему странствующему рыцарю присоединиться к их уютной компашке. Мужики не возражают. Прекрасно. Я присаживаюсь, заказываю вина и мало-помалу включаюсь в беседу с… э-э… имен сих ребят я не то что не помню, скорее, вовсе не собирался выяснять, а ради порядка и стройности повествования нареку каждого из них в соответствии с отличительными внешними признаками, а именно: Гнилозубым, Плешивым и Бородавкой. Начинаем с болтовни о внешней политике. Вы удивитесь, сколь осведомлены о ней заурядные городские пропойцы. Затрагиваем войну с Султанатом. Я хвастаюсь собственными подвигами, благоразумно умолчав о добытых на вражеской земле ценных трофеях – ни к чему здешней шпане знать о моем улове. Шепотки, к слову, быстро разлетаются по свету, и получилось бы печально, дойди хотя б малюсенький намек касательно кошеля с золотом и дорогих коврах до ушей разбойников. Все верно. Не токмо Музыкант слыхивал о бандитах, орудующих в окрестностях. Плешивый вот тоже принимается о них рассуждать:

– Злыдни конченые! – говорит он. – Мне зятек давеча рассказывал, дескать, они на дороге жертву поджидают, затем нападают целой сворой, аки псы бешеные, человека зубами разгрызают да кровь его до суха высасывают.

– Брехня! – возражает Гнилозубый. – Они ж не упыри какие! Обыкновенные призраки. Ага. Типа души убиенных путешественников. Их самих однажды на подъезде к Городу грабанули и умертвили, и с того дня они тупо мстят.

– Кому? – спрашиваю у него.

– Всему миру людскому!

– А причем тут мир людской? – недоумеваю я. – Мстили бы ограбившим и убившим их разбойникам. Других-то на кой трогать?

– Ну, как… – мямлит Гнилозубый. – Они ж призраки! Духи злобные! Им главное – бесчинства творить, а кому – неважно.

– Не-не! – вновь подает голос Плешивый. – Для них главное – кровушки напиться. Кровушки!

– Не порите чушь! – встревает Бородавка. – Упыри, призраки… Еще скажите: ходячие скелеты, иль оборотни, иль заколдованные котята. По моему опыту, страшнее человека на свете нет создания. И разбойники ваши – такие же люди.

– Такие же?! – Плешивый аж поперхнулся. – Ты бы видел…

– Видел что? – не давая договорить, перебивает его Бородавка. – Я ничего не видел. И ты ничего не видел. Никто из нас не присутствовал ни при одном нападении и не могет достоверно описать случившееся.

– Но ведь тела находили растерзанные…

– И ты прям лично их осматривал?

– Нет, я ж не лекарь.

– Угу. Догадываешься, к чему я клоню? Народ ни черта не ведает ни о разбойниках, ни об ихних делах и потому приписывает бандюгам всякую потустороннюю дичь.

– А как насчет умения исчезать бесследно? – вспоминает Гнилозубый. – Совершивши преступление, бандиты точно в воздухе растворяются. Стражники искали, искали, да не нашли ни единого отпечатка ноги либо лошадиного копыта. Спрашивается: отчего же так? Ясно отчего – призраки поработали.