У края темных вод

Терри подбирал расколотые надвое поленья и складывал их на тележку. Двигался он быстро и ловко, чтобы не попасть под топор. Оглянувшись, он заметил меня и коротко кивнул. Я сообразила, что ему надо закончить работу, так что присела на заднем крыльце и стала дожидаться. За моей спиной открылась дверь, и вышла мама Терри. Красивая женщина с короткими темными волосами, уложенными в перманент. Она присела на ступеньку рядом со мной и спросила:

— Как дела, Сью Эллен?

— Все хорошо, мэм.

Сидела я сбоку от нее и в глаза ей не смотрела — боялась, что она углядит неладное, ведь я строила коварные планы, в том числе и на ее сына.

— Давненько ты у нас не бывала, — продолжала она.

— Да, мэм.

Тут уж мне пришлось обернуться к ней, а то выходило невежливо. Я надела самую лучшую свою врушкину маску и поглядела на маму Терри в упор. С последнего раза, как я ее видела, она сильно изменилась, как будто из нее все силы ушли — все еще красива, но такая хрупкая с виду, кажется — толкни ее, и развалится, словно плохо склеенная ваза. Хотя если с моей мамой сравнить, так мама Терри выглядела крепче скалы.

По словам Терри, соки из его матери сосал отчим, человек хотя и богатый, а только ничем не лучше грязной половой тряпки. Как-то раз Терри пустился в разъяснения: «Мой отчим разбогател не потому, что так мил и хорош, а потому, что нашел нефть на своей земле, а еще построил кирпичный завод, и почти все у нас в городе работают на этом заводе. Теперь ему и вовсе надобности нет быть милым и обаятельным — достаточно бумажником потрясти».

— А у Терри как дела? — спросила вдруг мама Терри.

— Мэ-эм?

— Как по-твоему, у него все в порядке?

— Думаю, что да, мэм.

— Мне кажется, ему не по душе перемены в нашей жизни.

Все равно что сказать: «Не стоило продавать ребенка, чтобы купить поросенка». Но я-то собиралась устроить Терри перемены покруче, так что не придумала другого ответа, кроме:

— Наверное, мэм.

Наконец чернокожий перестал махать топором, подобрал с поленницы рубашку, вытер лицо и руки, после чего натянул ее на себя. Терри откатил тележку к крыльцу и начал ее разгружать, складывая поленья под навесом.

Чернокожий дровосек подошел к нему, улыбаясь и шаркая ногами. Джинкс говорила, цветные так себя ведут из опасения, как бы к ним не наведался Ку-клукс-клан. Никогда не знаешь, говорила она, из-за чего белые могут счесть тебя зазнайкой, а тому, кто зазнается перед белыми, придется несладко. К тому же всем было известно, что отчим Терри хранит в кладовке белый плащ с капюшоном.

Чернокожий не заговорил с нами, стоял и ухмылялся, точно осел в ожидании морковки. Не по себе становилось оттого, что так ведет себя взрослый, крепкий мужчина.

Мать Терри поднялась, улыбнулась работнику и передала ему что-то из рук в руки. Он взял монету, не присматриваясь к ней, и пошел прочь. Когда он скрылся из виду, мать Терри поглядела на меня и сказала:

— Мне кажется, за такую работу пятака мало. Столько дров нарубил, да еще в такую жару.

— Да, мэм, — кивнула я.

— Я дала ему четвертак.

— Он это заслужил, — сказала я.

Терри уложил дрова, подошел к нам и присел на ступеньку. Весь разгоряченный, от него прямо пар поднимался и сильно пахло потом.

— Что ж, — заговорила мама Терри, все еще стоя на ступеньке. — Пойду, не стану вам больше мешать. Пообщайтесь. Но и о делах не забывай, Терри. Ты же знаешь, как твой отец сердится, если ты забываешь.

— Он не отец мне, — проворчал Терри.

— На самом деле ты так не думаешь.

— На самом деле как раз и думаю.

— Тебе нужно время, чтобы привыкнуть.

— Пока я привыкну, столько времени пройдет — можно весь мир сотворить заново.

— Не будем сейчас говорить об этом… Рада была тебя видеть, Сью Эллен.

— Благодарю, мэм.

Она ушла в дом.

— Ты обидел ее, — упрекнула я Терри.

— Знаю, — ответил он. — Жаль, конечно. Против нее я ничего не имею, но этот человек, за которого она вышла замуж, и его отпрыски! Самый умный из них с трудом сообразит уйти в дом с дождя — да и то его придется уговаривать.

— Я хочу еще раз взглянуть на карту, — сказала я. — Хочу попытаться найти деньги.

— Точно?

— Точно. Джинкс, может, отправится с нами, а может, и нет. Но я точно уеду.

— Когда?

— Сегодня.

— Боюсь, я вчера слишком погнал лошадей, — сказал Терри.

— Ты раздумал уезжать?

— Нет, я хочу. Но сперва надо найти деньги, потом выкопать Мэй Линн и сжечь ее, а еще надо повозиться на барже, починить, чтобы она легче пошла по течению.

— Ты сумеешь это сделать?

— Я много чего умею. Мой отец — настоящий отец — учил меня всему и научил даже, как разобраться в том, чего я не знаю. Он учил меня учиться, и мама тоже.

— Долго тебе придется учиться?

— Для нашего дела — совсем чуть-чуть. Но мне нужно время. Сжечь тело — это большая возня, уйдет гораздо больше времени, чем ты думаешь. Нужно развести огромный костер и найти такое место, где бы нас не обнаружили. У меня есть мысль, как это сделать, но пока я не готов ее обсуждать — сначала мне нужно все хорошенько обдумать. Первым делом нужно разобраться с картой, не розыгрыш ли это, и если карта настоящая, так еще убедиться, что деньги на месте.

— И если они там, мы их украдем.