У красной реки

В зале можно было уже не стеснять себя в движениях, опасаясь задеть что-нибудь. Даже продолжительный стук в дверь не разбудил бабушку. Только редкие движения груди говорили о том, что самый близкий Экину человек все еще находится в этом мире. Мальчики провели почти всю жизнь в доме бабушки, доме Экандэйо. По меркам городских жителей это строение с трудом можно было назвать комфортным жильем. Но доброта, которую дарила Экандэйо своим внукам, превращала для них невзрачную хижину в роскошный дворец. Женщина любила каждого внука по-своему, но одинаково сильно. Экину она могла часами рассказывать истории своей молодости. Во времена, когда Экандейо еще не была обременена семьей, она много путешествовала. Конечно, это были поездки не за границу, нет. Такие путешествия требуют денег, а их в семье простых фермеров никогда не было много. Дорогим отелям девушка предпочитала ночевку под открытым небом в компании друзей. Так они исколесили большую часть страны, богатую на красивые ландшафты. Экин жадно ловил каждое слово бабушки, рисуя в голове живописные пейзажи. Като же рассказы о молодости бабушки не интересовали. Но когда на улице возле дома не стоял привычный детский гам, Като слезно просил бабушку поиграть с ним. Экандейо, несмотря на уже преклонный возраст, никогда не отказывала младшему внуку и полностью отдавалась игре. В такие моменты последняя цифра из ее шести десятков пропадала, и Экандейо снова превращалась в шестилетнюю девчонку, беззаботно резвящуюся на улице.

Экин смотрел на спящую бабушку и не мог поверить, что время может так сильно изменять человека, по крупицам забирая силы и рассудок.

«Неужели и я буду прикован в старости к креслу?» — подумал мальчик.

В сторону мысли о старости! Ему всего 13 лет. На горизонте виднелась взрослая жизнь, которая уже начала понемногу открывать свои тайны. Бабушкино одеяло спало, оголив плечо. Экин заботливо вернул угол одеяла на место и направился к себе в комнату.

II

Электрический заряд пробежал через всю округу. В такие моменты казалось, что рвётся сама ткань мироздания. Кругом все затряслось, тело начало покалывать. Это был сигнал, что начинается новый день. Пора подниматься и исполнять своё предназначение.

«Кто запускает этот сигнал? Куда бежит этот поток? И зачем его надо поддерживать?»

Да, конечно, Верховная Коллегия имела на всё чёткие объяснения, которые буквально вколачивались в каждого ещё на этапе раннего обучения.

Сквозь узкое окно было видно, как соседи на другой стороне русла лениво плелись к кормушкам с питательным раствором. Их лица не выражали ничего, кроме хронической усталости и полного подчинения своей участи. В редкие моменты, когда команды контроля покидали рабочее место, он пытался заговорить с соседними клетками. Большинство игнорировало его, кто-то отвечал односложными фразами. Клетки полностью отдавались работе, считая её действительно святым долгом или боясь жестокого наказания. Но были и другие. Они растерянно глядели по сторонам, считая всё происходящее страшным сном. Показывать своё недовольство решались единицы. Коллегия не терпела никаких простоев, а тем более инакомыслия. Редкие смельчаки, которые открыто бросали вызов системе, спокойно заканчивали свою смену, но уже на следующий день они бесследно пропадали. Сносился даже дом бунтаря, и на его месте быстро строился новый. Такие клетки всегда выделялись на фоне остальных. У них был огонь внутри. Индивидуальность. Но время шло, огонь затухал. Очередной винтик большой машины вставал на свое место.

В дверь настойчиво постучали. Возле дома стоял офицер охраны.

— 469-ый! Насколько понятен сигнал к кормлению?

— Иду, иду, все предельно ясно, — ответил 469-ый и, нехотя, встал с кровати.

Общение между клетками и Верховной Коллегией сводилось к инструкциям и предписаниям. Всё остальное считалось лишним. Эмоции, привязанность. Главное — полная самоотдача общему делу, любовь к Великой Сфере.

Кто же состоял в Верховной Коллегии? Учебники по начальной истории говорят, что Великая Сфера создала первые клетки, чтобы те поддерживали в ней жизнь. Когда-то давно существовало общественное движение, утверждавшее, что клетки появились раньше Великой Сферы. Саму Сферу они называли по-другому: Маяк. Видные представители этой организации даже совершили несколько экспедиций к Маяку, доказывающих теорию своего происхождения. Но, как и любое инакомыслие, данное мировоззрение исчезло вместе со своими последователями.