У Кремлевской стены (сборник)

…Дом № 9. Многие успели забыть, что его массивный цоколь облицован норвежским гранитом, заготовленным по приказу Гитлера для будущего монумента победы Германии во второй мировой войне… Поторопился фюрер. Декабрьским днем 1966 г. мимо блоков гранита, покорно легших в основание московского дома, ехал Солдат, заложивший один из первых зарядов под тот фашистский памятник, ехал победитель, осененный красным знаменем.

…Пушечный лафет остановился перед трибуной, сооруженной близ входа в Александровский сад. На ней — руководители партии и правительства, делегаты москвичей.

…Мы не знаем, были ли траурные речи в 1941 г., когда Неизвестного солдата опускали в братскую могилу на обочине Ленинградского шоссе… Комиссар 1073-го полка, взявшего Крюково, вспоминает, что убитых бойцов «хоронили не под залпы салюта, а под звуки разрывавшихся вблизи снарядов и бомб». Так бывало не только под Крюковом.

3 декабря 1966 г. Родина сказала материнское слово над прахом всех сынов и дочерей, погибших в безвестных окопах, у незнакомых поселков и на безымянных высотах, раскинувшихся от канала Москва — Волга до Эльбы и Влтавы.

Не цепочка уставших после боя товарищей — десятки тысяч москвичей замерли в торжественном и строгом молчании на Манежной площади, перед Александровским садом. Десятки тысяч?.. Нет, миллионы! «Интервидение» позволило прийти к священной могиле ленинградцам и тбилисцам, таллинцам и сибирякам, варшавянам и пражанам.

Не пяток винтовок, еще не остывших после боя, — целый артиллерийский дивизион поднял в Александровском саду стволы к небу, готовые дать трехкратный прощальный салют.

Над прахом героя, над всей страной прозвучали речи — клятвы на верность павшим.

Маршал К. К. Рокоссовский:

— Эта могила Неизвестного солдата у древних стен Московского Кремля станет памятником вечной славы героям, погибшим на поле боя за родную советскую землю, здесь отныне покоится прах одного из тех, кто грудью своей заслонил Москву.

Вальцовщик В. И. Дюжев:

— Для нас, рабочих «Серпа и молота», в этой могиле лежат и наши товарищи — сталевары, которые прямо от мартенов и прокатных станов ушли в бой за Родину, за Москву и отдали за нее свою жизнь.

Мать двух Героев Советского Союза Л. Т. Космодемьянская:

— Все матери, потерявшие детей в великой войне за нашу Родину, будут приходить сюда не только со своей печалью и горем, но и с великой гордостью за своих детей. И если над Родиной вновь нависнет опасность, советские матери благословят своих детей, как и в то тревожное время, на ратные подвиги, сами соберут вещевые мешки, сами дадут оружие в руки.

Рядовой Е. П. Семенов:

— Мы склоняем головы перед твоим подвигом, Неизвестный солдат, и клянемся на твоей священной могиле, что, если на Родину вновь нападут враги, мы до конца выполним свой воинский долг, как это сделал ты.

…Над Москвой ударил трехкратный артиллерийский салют.

Гроб медленно опускается вниз. Вот скрылась каска… В могилу падают первые горстки земли. Их бросают член Политбюро ЦК партии и рабочий, министр и колхозник, маршал и рядовой…

На надгробной плите — вечной красноармейской книжке солдата — высечено:

ИМЯ ТВОЕ НЕИЗВЕСТНО

ПОДВИГ ТВОЙ БЕССМЕРТЕН

Звучит гимн…

Мимо зеленого холма венков, выросшего над свежей могилой, проходят торжественным маршем батальоны всех родов войск, отдавая воинские почести безымянному сыну Отчизны.

Спи, солдат! Родина навсегда оставила тебя в своем сердце — у Кремлевской стены.

«СПАСИБО, СОЛДАТ…»

Едва кончился траурный митинг, как к Неизвестному солдату устремилась людская река…

Восемь ступенек наверх.

Пожилые мужчины первыми снимают шапки. Им не забыть скорбный ритуал, с которым провожали в последний путь многих боевых друзей… И, глядя на отцов, обнажают головы мальчишки.

Гранитная площадка. Зеленый холм. Он быстро обрастает букетиками живых цветов.

По бокам могилы — часовые с карабинами. 20-летние, стройные, они стоят как статуи, как символы величия нашего дела и верности героям-отцам.

Ни один мускул не дрогнет на лицах часовых. Они кажутся невозмутимыми, стражи вечного покоя Неизвестного солдата. Но это только кажется…

Старая женщина в платке остановилась у могилы, плачет. Часовой слышит, как она называет солдата, погребенного под плитой, Лешей.

— Ты здесь лежишь… А я осталась… Спасибо тебе, сынок, за все, что ты сделал…

Она не спешит уйти отсюда, где покоится — она уверена — именно ее сын. Седая мать со сбившимся на плечи платком. Казалось, это сама скорбящая Родина. Какие воспоминания бередят душу одинокой матери? Ее не решились потревожить даже тогда, когда милиция временно закрыла доступ к могиле для смены почетного караула. Мать стояла на пути часового. Но шедший на пост солдат и тот, кого он сменил, почтительно обошли ее.

…Пожилой мужчина опускается на колени перед красной плитой и целует гранит. А пришедший с ним мальчуган кладет букетик цветов…

И старая мать, и пожилой мужчина долго стоят у могилы, зная, что именно тут лежит тот, кого их измученные сердца искали по безымянным просторам, перепаханным войной…