У кромки моря узкий лепесток

— Тут сказано, что место вашего проживания — провинция Талька, — объяснил он. — Указывать место проживания — непростительная глупость со стороны Службы иммиграции. В Чили существует полная свобода передвижения. Так что не обращайте на это указание внимания, поезжайте куда хотите.

— Вы баск, сеньор? Я имею в виду, судя по вашей фамилии, — спросил его Виктор.

— Мои предки были басками. Здесь мы все чилийцы. Добро пожаловать в Чили!

Матиас Эйсагирре приехал в Арику на поезде, чтобы подняться на борт «Виннипега», причалившего с опозданием на два дня из-за проблем в Панаме. Он был одним из самых молодых сотрудников отдела и сопровождал своего начальника. Оба неохотно взялись за это задание, поскольку решительно осуждали идею приема беженцев в Чили, этой толпы красных безбожников и, возможно, преступников, которые явятся, чтобы занять рабочие места чилийцев, как раз когда в стране огромная безработица и когда Чили еще не успела восстановиться после экономической депрессии и землетрясения, но обоим пришлось подчиниться. В порту они сели на обшарпанный катер и, наперекор волнам, доплыли до корабля, где поднялись на палубу по веревочному трапу, который раскачивался на ветру, а сзади их грубо подталкивали французские матросы. Наверху их принял капитан Пупин, он предложил им коньяк и кубинские сигары. Оба чиновника знали, что Пупин согласился на это плавание скрепя сердце и что он ненавидел своих пассажиров, но этот человек их удивил. Выходило, что за месяц сосуществования с испанцами он изменил мнение о них, несмотря на то что его политические убеждения остались прежними.

— Эти люди много страдали, сеньоры. У них есть мораль, дисциплина и уважение к другим, они прибыли в вашу страну, чтобы трудиться и начать новую жизнь, — сказал он им.

Матиас Эйсагирре происходил из семьи, считавшейся аристократической, где хранили верность консервативным убеждениям и католицизму и противостояли наплыву иммигрантов, однако, встретившись лицом к лицу с каждым из них — мужчинами, женщинами и детьми, — он увидел иную перспективу этой ситуации, так же как и Пупин. Матиас воспитывался в католическом колледже и жил под защитой привилегий своего класса. Его дед и отец служили судьями в Верховном суде, двое братьев работали адвокатами, и он тоже изучал законы в соответствии с ожиданиями семьи, хотя не был создан для этой профессии. Он через силу посещал университет два года, после чего стал работать в Министерстве иностранных дел благодаря семейным связям. Ему исполнилось двадцать четыре года, и он начал с самых низких чинов, но к тому времени, когда ему поручили оформление виз на «Виннипеге», уже обрел добрую славу толкового служащего и дипломата. Месяца через два ему надлежало отправиться в Парагвай в свою первую командировку, и он собирался жениться или хотя бы объявить о помолвке со своей двоюродной сестрой Офелией дель Солар.

Получив документы, примерно дюжина пассажиров сошли с судна в Арике, поскольку работа для них имелась только на севере страны, и «Виннипег» поплыл на юг, вдоль «узкого лепестка», как называл Чили Неруда. На корабле испанцы погрузились в сосредоточенное молчание. Второго сентября они увидели очертания Вальпараисо, окончательный пункт назначения, и к вечеру судно бросило якорь в порту. Тревожное ожидание, царившее на борту, превратилось в коллективное помутнение сознания, и две с лишним тысячи человек устремились на верхнюю палубу в надежде поскорее ступить на неведомую землю, однако начальство порта решило, что все сойдут с корабля на следующее утро, при свете дня и по возможности спокойно. Тысячи огней порта и домов на холмах Вальпараисо трепетали, соперничая со звездами, так что непонятно было, где кончается обещанный рай[24]и начинается небо. Это был необычный город со множеством лестниц и подъемов, с широкими улицами для гужевого транспорта и странными домами, словно висящими на вздымающихся косогорах, город, где было полно бродячих собак и в котором царили бедность и грязь, город, битком набитый торговцами, матросами и пороками, как все портовые города, но, несмотря ни на что, он был прекрасен. С корабля Вальпараисо казался сказочным, словно россыпь бриллиантов. В ту ночь никто не спал; все пассажиры оставались на палубе, глядя на волшебное зрелище и считая часы. Потом Виктор будет вспоминать эту ночь как одну из самых красивых в своей жизни. Утром «Виннипег» окончательно причалил к берегу с гигантским портретом Педро Агирре Серды, нарисованным на холсте, и чилийским флагом, прикрепленным к борту.