У кромки воды

– Не мое это дело, и я обычно не болтаю, но меня это гнетет, и я вам все равно скажу. Когда ваш муж и этот Бойд уехали в Инвернесс, они не спрашивали Энгуса, можно ли вам остаться. Я ничего не хотела говорить, но потом он вам соврал в глаза, и я подумала, вы должны знать.

Я сидела молча, пытаясь уложить это в голове. Они поставили на то, что мистер Росс не вышвырнет меня, если я буду одна, и, что не было их заслугой, оказались правы. Я была не просто их игрушкой, их хорошенькой подставной женой. Я была их безмозглой пешкой, которую можно разыграть в стратегической схеме.

Значит, никакой второй телеграммы.

Глава 18

После того как я заприметила оленя, наш распорядок сделался однообразен и скучен. Эллис и Хэнк ежедневно уходили со своим снаряжением, судя по всему, добираясь на веслах до различных наблюдательных пунктов по берегам озера, а я оставалась в гостинице, не имея другого занятия, кроме как впадать во всю большую тоску из-за войны и ждать, пока за мной пришлет отец. Погода была так безжалостно отвратительна, что я даже не хотела гулять.

Хэнк и Эллис возвращались по вечерам непотребно пьяные и постоянно спорили о том, по чьей вине до сих пор не нашли чудовище. Наблюдать за ними было все равно что смотреть, как змея пытается заглотать свой хвост. Однажды вечером они явились в таком состоянии, что непонятно было, как они до сих пор держатся на ногах. Я изумилась, как им удалось грести на обратном пути, а тем более вылезти из лодки со всем снаряжением.

Эллис думал, что видел чудовище, а Хэнк даже не попытался его заснять, потому что был уверен, что это просто была еще одна выдра, причем явно слишком маленькая, чтобы оказаться чудовищем. Эллис сказал, что, возможно, чудовищ в озере больше одного, и это мог быть детеныш, но для их целей он бы все равно подошел. Хэнк ответил, что он не собирается тратить пленку на еще одну выдру, а Эллис продолжал настаивать, что это было чудовище. Выдра, чудовище, выдра, чудовище… они продолжали и продолжали, по кругу.

На следующее утро я спустилась и обнаружила их обоих распростертыми рядом на диване. Хэнк даже не оделся. Он просто набросил на пижаму халат и сунул ноги в тапочки. Он был небрит, волосы у него торчали клочьями.

Состояние, в котором пребывал Эллис, оказалось даже хуже. Похоже было, что он так и не добрался до своей комнаты, поскольку одет был так же, как и вчера вечером. Рубашка его выбилась из брюк, воротник был расстегнут. Ремень и ботинки подевались неизвестно куда.

Когда я подошла, Хэнк приоткрыл один глаз.

– Привет, солнышко, – просипел он.

– Доброе утро, – ответила я.

Эллис заворчал.

– Предупреждаю прямо сейчас: сегодня я грести не буду, – сказал Хэнк. – Не уверен, что и ходить-то смогу.

– Я тоже, – отозвался Эллис, закрывая лицо рукой.

Они посидели несколько минут в тишине, не шевельнувшись даже тогда, когда Анна поставила перед ними две чашки слабого чая.

Она посмотрела на них, потом покачала головой и перевела взгляд на меня.

– Сейчас принесу ваш чай, – сказала она. – Он еще заваривается.

Когда она ушла, Эллис произнес:

– Я тут подумал, может, мы отработали этот наблюдательный пункт.

Он не поднял голову и не открыл глаза.

– Хм, – ответил Хэнк. – Очень может быть.

– Может, устроим выходной и, так сказать, перегруппируемся.

– Думаю, ты прав, – сказал Хэнк.

– Тогда приступим попозже, хорошо?

– Именно, – ответил Хэнк.

Он кое-как встал на ноги, покачался пару секунд и побрел к лестнице.

Эллис потянулся за ним.

– Слушай, может, похмелимся?

– Не помешает, – сказал Хэнк.

Анна принесла чашку крепкого, сладкого чая и вернулась в кухню. Я залпом выпила его, собрала вещи и направилась к двери.

– И что это вы задумали? – спросила Анна, появляясь у меня за спиной. – Я как раз хотела готовить вам завтрак.

– Простите. Мне нужно… уйти отсюда, – ответила я.

– Они поднялись к себе, да?

Я кивнула.

Она поцокала языком.

– Вот безмозглые. И куда вы пойдете?

– Подумала, может, поднимусь до Крег-Гэрева и посмотрю господский дом.

– Туда нельзя!

Меня поразил ее тон.

– Я просто хотела глянуть издали.

– Туда нельзя, если не хотите, чтобы вас убили! Там теперь военное училище, и учатся солдаты с настоящими патронами! Я сколько раз видела, как трассирующие пули в небе летят, когда корову доила.

– О, – сказала я. – Я не знала. Тогда я, наверное, просто погуляю.

Анна успокоилась:

– Прямо минуточку подождите, я серьезно – нечего от меня бегать.

Через пару минут она вернулась. Протянула мне зонтик и вложила в руку бумажный сверток.

– Там сэндвич с тушенкой, и я немножко хлеб бульоном полила. Вам надо поправиться. И не забудьте, что я сказала про поместье. Потому-то в городе зеленых беретов и не видно. Даже мужчин не пускают туда-сюда ходить; кроме Энгуса, ясное дело, но он здешние места знает как свои пять пальцев.

На улице я чувствовала себя такой же потерянной, как дома, но мне нужно было, чтобы меня и мужа разделяло какое-то физическое расстояние.

Мы и дома не чурались алкоголя, но теперь они с Хэнком пили возмутительно много – опасно много, – и я снова начала думать о том, что будет, если они так и не найдут чудовище.