У любви четыре руки

Жена сына: Свадьбу сыграли на лодке, но не на «Ноннушке», а на другой, блестящей, большой, куда вместилась вся белая шваль. ^[15]Братание высокоумных советских евреев со спесивым американским солдатиком (два раза уходил в самоволку) и секретуткой (брат и кузина жены). У молодой жены три пары родителей и все реднеки: ^[16]ее отец (бугристая голова, сапоги-говнодавы) последовательно разводился и каждая новая женщина превращалась в жену-мачеху-мать.

Через пять лет после свадьбы: съемная квартира, спасенные из приюта собаки (кусались, после нескольких уроков смирения — пятьдесят баксов за час — пришлось усыпить), снег и лыжи в Сьерре-Неваде, лень и солнце в Израиле, поездки в Индию, в Японию, в Катманду. Наконец свой собственный дом, в котором все время почему-то капает кран. Сын отчитывается перед матерью: купил дом, но трубу еще не успел залатать.

Мать с нетерпением ждет внука. Несколько попыток оказываются безуспешными, но на четвертый раз наконец вырастает живот и продолжает безмятежно расти. На шестом месяце Жена объявляет, что она лесбиянка.

Мать говорит, что с такой невесткой не будет иметь ничего общего.

Отец, со своим сомнамбулическим, фотографическим сомом не находит что сделать и что сказать, кроме того, как повторять слова матери и продолжать плавать на названном ее именем судне.

Сын в полном шоке. Что делать? Надо срочно чинить кран и продавать дом. Надо незамедлительно искать другую жену (ведь один он не может прожить, а до женитьбы какие только девушки не перебывали в постели: студентки с маловразумительных факультетов, студеные стервы, прыщавые обыкновешки с салициловой кислотой).

Жена: Хотела выйти замуж, чтобы стать такой же как все, «чтобы у меня тоже была настоящая свадьба, чтобы были гости, было красиво», поэтому пыталась подавить все чувства к женскому полу, но, как оказалось, ничего не смогла.

Сын в шоке.

Мать и Отец в полном отказе: она нам не невестка, ее дочь нам не внучка, и ты, если будешь себя так вести и ее навещать, нам не сын.

Сын о своей еще неродившейся дочери: не такой жизни я хотел для себя, для нее.

Жена: У меня и в мыслях ничего не было, ведь под сердцем уже была Соня, но увидела Ее (мы еще со школы знакомы) и сразу все поняла.

Сын: Мы с бывшей женой пошли попить кофе, и я вдруг удивился: совсем чужой человек, как я с ней столько лет уживался? И от этой мысли мне стало полегче, а тут как раз Соня стала стучаться… как будто дожидалась моего прилета из Колорадо (ведь теперь мы в разных штатах живем).

В тот день ничего не случилось, а на следующее утро мне в гостиницу позвонили и я сразу приехал, а там уже бывшая жена в ванне рожает, чтобы все натурально, без анестетики, по задумке природы… Я ее за одну руку держал, а сожительница ее — за другую. И появилась на свет моя Соня с крохотным носиком и ноготками, разительно похожая на меня…

Мать и Отец: Для нас она не существует. Нет у нас никакой внучки. Нет у нас никакой бывшей невестки. Их просто нет.

Подходят к роялю и играют в четыре руки.

Шествие мертвых

Маргарита Меклина.

Зашли к Майку домой — сил не хватало терпеть. Сразу же в туалет — а там нету бумаги. На кухне пыхает марихуановой пахитоской хайратый Джимми, брат Майка. На стене в коридоре — черно-белая свадьба, дебелые гости, деловитый раввин. В квартире обитают два друг с другом бранящихся брата, а в коридоре — страховой агент Мэйор и астматичная Ава, их мать и отец.

Живой Джимми снимает со стенки мертвый портрет.

Diadelos Muertos,День Мертвецов, улица Мишн, мексиканский район. Они высыпают на улицу; незрячая Сюзанна в длинном розовом колпаке, веселясь, вприпрыжку бежит впереди. Она наступает на картонные ноги, утыкается в чьи-то рога, сбивает с лиц крашенные золой из камина зловещие маски, толкает людей. Ирина пытается ее поддержать, а Сюзанна, вырываясь, в ответ — «раньше слепые ходили без трости». За ними, куражась, тащится укуренный Джимми, держа в руках фото своих дорогих мертвецов и свечу. Позади всех, с фотографией преждевременно скончавшейся матери (рак) — обнаженный до пояса, скорбящий, сосредоточенный Майк.

Бьют барабаны, по улице продвигаются люди в черных одеждах, вместо голов — черепа. Девушка прицепила на куртку значок с фотокарточкой погибшего мужа; у другой в руках рамка — умственно заторможенный, в младенчестве умерший сын. Благовония, бессловесное шествие, бесперебойный бой барабанов, Ирина, задыхаясь, пыталась дышать. Процессия наконец уткнулась в тупик и она увидела, что в сквере воздвигнут алтарь.

Родители Иры жили неподалеку от сквера. Они были запредельно бедны. Неделю назад отец, возмущенный тем, что она не дала денег ему на лекарство, кинул ей хлесткое: «скаредная блядь». Но Игорь, муж Иры, сидел без работы уже несколько лет. Выйдя из сквера, они опять смешались с толпой. Вокруг скалились и скакали скелеты. Игорь сказал: «так мы заблаговременно приучаемся к смерти».