У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем

— Мы поговорили позавчера, он мне сам обо всем рассказал, — беззаботно улыбнулась Эльса. — И предупредил, что и как.

— Но том, что жить тебе придется на выселках? В уединении? — настаивала я.

— Ой, ну не на Желтой стороне, в конце-то концов, — отмахнулась Эльса и вприпрыжку подбежала к самому краю обрыва. Раскинула руки: — Какая красота-а…

— Эль, Шай не простой оборотень, а племянник главы клана. Он границы клана защищает и на душников охотится, а знаешь, какой норов для этого нужен?

— Мне все равно. Я люблю его, — пожала плечами она.

На фоне бескрайнего неба и белых облаков, на краю обрыва девушка в мужской одежде — крепких ботинках, темных штанах и голубой рубашке — смотрелась особенно уязвимой, даже беспомощной. Эдакая золотоволосая, нежная лу, да еще с веночком из желтых одуванчиков на развевающихся на ветру волосах. Хороша — кто бы сомневался!

Впрочем, венок, только из синих колокольчиков, украшает и меня и отлично подходит к моим рыжеватым косам и беленой рубашке, что я сегодня надела. Дин прямо глаз оторвать не мог и дальше всю дорогу так смотрел, будто касался, и не скрывал желаний. Несколько раз предлагал прокатить на своем могучем жеребце, а я упрямо хорохорилась: отшучивалась или язвила. А то сдамся быстро, как, наверное, другие его зазнобы, и перестану интересовать. Да к тому же смущал хохот обозников, стоило им про могучего жеребца услышать, заставляя гадать: что смешного Дин сказал? Или бесстыжего? А может, просто привычно подшучивают?! С них станется.

— Савери? — неожиданно Эльса внимательно заглянула мне в лицо.

— Да?

— Не бойся, Дин не обманет тебя.

— Не надо, я сама раз…

— Сейчас он совсем другой, — оборвала меня Эльса на полуслове. — Смеется часто, шутит, на тебя все время смотрит, а ты не замечаешь.

— Эль, я не боюсь. Я…

— Да любому заметно, что стоит ему тебя коснуться рукой, а не звериной лапой, ты сжимаешься, словно сейчас ударит. Дин даже спит теперь в тигрином обличье. К тому же цапаетесь вы часто по любому поводу. Ты не видишь, а он вокруг тебя круги нарезает, нервничает, когда другие просто подходят к тебе. Он уже с несколькими мужиками на ножах из-за этого, а ты все в облаках витаешь.

— С кем? — сперва удивилась я. И сразу же отшила заступницу: — Я — женщина, между прочим, и тоже хочу, чтобы за мной ухаживали. Завоевывали. В чувствах признавались, да так, чтобы за душу брало. А не подшучивали на каждом шагу.

Я подошла к подруге и встала рядом, тоже залюбовавшись красивыми, но суровыми, что ли, берегами — крутыми, каменистыми, держащими в оковах быструю, шумную, полноводную реку. Дальше по течению виднелась холмистая местность, поросшая деревьями. В небе парит кобчик, небольшой ястреб, — следит за нами. Мне, если честно, как-то страшновато было стоять на краю обрыва — высоко и мутная вода внизу бурлит. А вот Эльсе все нипочем: опять раскинула руки в стороны и подставила лицо солнышку.

— Глупенькая ты, Савери. Языком молоть каждый может, а Дин — другой, он делами покажет, что нужна ему ты, и никто другой.

Неожиданно меня прорвало похихикать:

— Вот смотрю я, у тебя ума палата! Чего же ты раньше любимого дядюшку занудой считала, изводила и девиц от него гоняла?!

— Да вот, нашла наконец умницу, которой готова передать родственничка. Заметь, в хорошие, добрые руки, — тоже хихикнула Эльса. А потом неожиданно спокойно, уверенно продолжила: — Сонники не только спать всех укладывают, но и души чувствуют. Твоя — чистая, искренняя душа. И на Дина ты смотришь так, что воск рядом плавится. И справлялась у меня — не насколько он богат, а будет ли у самой достойная работа в нашем клане.

У меня прямо душа запела, стало так радостно, что впору в пляс пуститься. Да берег больно опасный, мелкие камешки летят вниз — страшно.

— Какие мудрые мысли… изредка появляются у тебя, — скрывая смущение, усмехнулась я. — Правда, хороших родственников безоглядно посторонним девицам не раздают, а то вдруг…

Эльса недовольно топнула ногой:

— Вот упертая кошка!

— Ты не топала бы ногами, берег здесь больно хлипкий, — обеспокоилась я.

— Придумала тоже! — усмехнулась Эльса. — Веками стоит, и нас выдержит.

— Я бы не стала зарекаться, — наблюдая за отколовшимся камнем, плюхнувшимся в воду, проворчала я. — Пошли отсюда.

— Трусишка! Трусишка! — запрыгала Эльса. — Как раз для нашего Дина, он любит опекать…

— Прекрати! — рявкнула я, пытаясь ухватить ее за руку, чтобы оттащить от края.

— Хорошо, пошли уже… — снисходительная усмешка слетела с лица Эльсы, когда под ногами дрогнула земля.

И вместе с обвалившимся пластом берега она полетела в реку.

— Какая же ты зар-раз-за-а-а… — вопила я, срываясь вслед за ней.

В воду мы вошли свечками, хвала Луне, не отбив себе все печенки. Рядом поднял брызги рухнувший кусок земли, большой, по счастью, не задев меня, а Эльсе камень рассек лоб.