У Лукоморья

Библиотека, собранная Абрамом Петровичем, была замечательной по тому времени. Его кабинет был лабораторией ученого. Возведенному за ум и труды в самые высокие чины и ранги, ему было присвоено потомственное дворянское звание. Сам Петр сочинил для него родословный герб, вырезал на токарном станке фамильную печать. В парадном зале Петровского дома в специальном киоте много лет хранились «царские милости» — благословенная икона, высокие сапоги Петра I, его портрет, патенты на звание и ордена.

Удивительная жизнь Абрама Петровича была наполнена не только радостями и успехами, но бедами и обидами, опалой и ссылкой.

Обо всем этом и должен рассказать музей в Петровском, Это его главная «изюминка».

Этот музей рассказывает посетителям и о наследниках Ибрагима Ганнибала: его сыновьях и внуках, осевших повсеместно на Псковщине, из которых вышли и герой Наварина и Чесмы, и декабрист, и просто добрые люди, а в четвертом колене его кровь дала миру стремительный пушкинский нрав. В экспозиции показаны связи Александра Сергеевича с Ганнибалами, раскрыта «ганнибаловская тема» в его творчестве.

Дом в Петровском — большое сооружение, его объем почти в четыре раза больше, чем в Михайловском,— 2231 кубический метр. Длина по фасаду — 27 метров, ширина — 15 метров. Внутри его одиннадцать комнат. Из них в нижнем этаже — семь, и в антресолях — четыре.

В 1952 году группа студентов Института имени Репина Академии художеств произвела тщательные раскопки фундамента старого Петровского дома. Раскопки помогли нам установить то, о чем молчат архивные документы. Мы узнали, что в доме были «печи в пестрых изразцах», большой подвал со сводчатыми перекрытиями, дубовые полы «плашками». Тогда-то и выяснились основные элементы планировки и размеры «покоев» дома и наличие в нем большой парадной залы, выходившей окнами в сторону парка.

Довольно высокий каменный цоколь, широкие балконы с двумя портиками, о четырех колоннах каждый, стены, обшитые досками, большие окна и непременный с флагштоком бельведер, венчающий здание,— таков общий вид дома Петра Абрамовича.

Сегодня к этому уголку земли прикованы взоры многих людей. В заповедной вотчине предков Пушкина завершена работа по восстановлению исторического дома Ганнибалов.

«Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие», — писал Пушкин.

ВОЗРОЖДЕНИЕ

Мне, одному из хранителей и пропагандистов наследия великого поэта, много думалось о том, как воспринимают люди реально существующий в Пушкиногорье мир Пушкина. В чем сказывается его влияние на человека, к чему его подталкивает, от чего удерживает, как выверяет его жизненный путь в царство добра и света?

Я получил тысячи писем-отзывов от паломников, встречался и беседовал с очень многими людьми. И вот что мне стало ясно. Приходя сюда, люди стараются раскрыть в себе то хорошее, что в них есть, свои чувства и мысли об Отчизне, давшей миру Великого поэта, свою доброту, ум, сердце. Они стараются, если говорить словами создателя Толкового словаря русского языка В. Даля, «глубоко вникнуть в суть того действия, куда пришли по велению сердца». А когда они покидают это священное заповедное место, то выходят с новыми мыслями, чувствами, с проникновением в понятие красоты, любви, дружбы, товарищества, «чувств добрых», милосердия...

Многие пушкинские места до наших дней в подлинном виде не сохранились, и вещественный мир Пушкина успешно восстанавливается вот уже много-много лет. Сам поэт ничего для себя не строил, во дворцах и торжественных хоромах, во все времена строившихся навечно, не жил и даже об этом не мечтал и жил проще простого, а временами даже как «человек с чемоданом». Но ведь пушкинские памятники — это не только личное жилье поэта и предметы, в нем содержащиеся, но это и дома, и усадьбы, сады, парки, рощи, хозяйственные сооружения, «овины дымные и мельницы крилаты» его друзей, с которыми он сроднился, у которых он, как говорится, «дневал и ночевал». Но и это еще не всё. Среди памятников, связанных с жизнью Пушкина, есть просто «места» — лужайки, дорожки, ручьи, камни, деревья, кусты, цветы, травы и прочее и прочее. После смерти поэта многое бесследно кануло в Лету или переменилось до неузнаваемости. От этого восстановителю еще труднее решать задачу возрождения памятника. Временами, приступая к реставрации, восстановитель как бы начинает ткать большое полотно былой жизни из тонкой паутины стежек...