У меня девять жизней

Это было чересчур. Металлокерамика, видите ли! Один из самых современных способов производства — и наконечники для стрел!

— От меня вам что потребовалось? — спросил он Ахуку. — Сами все умеете. Я лучших способов не придумаю.

Как при первом знакомстве, Ахука взял у него пистолет. Разобрал, детали разложил на куске «древесной кожи». Собрались Кузнецы, сели на корточки, кругом. Джаванар опять был тут как тут.

Кузнецы были молчаливы. В Равновесии все касты равны, но эта не пользовалась уважением. Так уж пошло! Недаром они клеймили преступников, а не другая какая-либо группа. Они молчком собрались, молча крутили в пальцах железки — части машинки, мечущей наконечники без стрел… Ахука ждал, пока все посмотрят, потом объяснил: они хотят, чтобы Адвеста научил их делать подобное оружие, но более мощное.

Что же, при незаурядном мастерстве и вдумчивости раджанов, это было не слишком хитро. Значит, ружья… Калибр — миллиметров десять…

— Сколько их понадобится?

— Через год потребуется трехкратно помноженная дюжина, — отвечал Ахука.

Кузнецы кивнули. Колька сморщился — две тысячи ружей, нужен целый завод!

— Такие же хотите, самодействующие?

— Мы хотим заменить четырех Охотников одним. Вот зачем нам нужны такие железки, — сказал Ахука, а Кузнецы кивнули: — Охотник должен стрелять вдвое дальше, чем теперь, и вшестеро быстрее. Во имя Равновесия! Иначе не стоило бы делать железки.

— Через год? — уточнил Колька.

— Э-а! Боюсь, что будет поздно и через год.

Молодой Кузнец хлопнул себя по коленям:

— Закрыть Границы мы должны, закрыть от малоголовых! Оружие требуется нам, непривычным держать луки. Наши друзья Охотники не хотят, не могут убивать.

— Я подумаю, — сказал Колька. — Отвечу завтра, друзья Кузнецы.

Кузнецы поднялись, попрощались, пошли по своим местам. Их движения были стеснены фартуками из «древесной кожи», выращенными на «кожаных деревьях». Один из них забыл на траве инструмент, Колька подобрал его и осмотрел — молоток, оказывается…

— Ты ли это, Колька Карпов? Голый, с облупленным лицом и спиной, сидишь под блестящими, сине-зелеными листьями, в жарком, чудно пахнущем воздухе рядом с взъерошенным коричневым парнем, остроглазым и бородатым. В руках у тебя тяжелый, зеркально-полированный молоток. Закрой глаза — все покажется сном. Даже молоток чужой по всему. По шестигранному бойку, изогнутой, как бы смятой, рукоятке. Удобная рукоятка. Очень удобная. Сладкий ветер тянет по мягкой шелковой траве… Сон. Прессованные наконечники для стрел. Здесь проще наладить производство автоматического оружия, чем научить профессиональных охотников убивать… Кстати, почему Джаванар за ним ходит, как нитка за иголкой?

Вернулся Гиикхаг за своим инструментом. Колька выговорил с усилием:

— Ладно, Ахука. Я должен все продумать. Работа большая. Гремучего снадобья нужно два сорта…

— Почему — два? — жадно перебил Кузнец.

— Э-а, поговори с ним, — сказал Ахука. — Он разнообразный умелец.

И Колька не стал откладывать на завтра. Объяснил Гиикхагу, зачем нужен детонатор. За разговором они очутились на вчерашнем месте, у «доски», снова среди Кузнецов. Он ушел от кузниц на закате — страшно усталый, успокоенный.

…На следующий день около печей появились брусья тяжелого желтого дерева. За ночь Кузнецы придумали водяную мельницу, при помощи которой будут работать станки.

Вот как пошло дело, и в нем пришелец Николай Карпов отыскал спокойствие. Враждебная воля Наран сюда не доставала. Ему было приятно работать с Кузнецами. Не приходилось понукать и объяснять дважды, далеко не всегда требовалась его инициатива. Прежде чем он вспомнил, например, об измерительных инструментах, к нему явился Кузнец и спросил: «Как вы в железном Равновесии получаете одинаково размерные предметы?» Он набросал чертежи штангенциркуля, и через трое суток Гиикхаг показал ему пробную партию — единицы стандартных мер уже приготовили Наблюдающие небо. Николай читал по две лекции в день и работал над проектом токарно-винторезного станка. Поднимался на рассвете, бросал работу с закатом. Приходилось бросать, освещение не годилось для чертежной работы. Он торопился. Кузнецы сложили по его рисункам печь-вагранку и готовили земляную форму, чтобы отлить станину из чугуна.

Простой, грубый станок — и сколько с ним было возни! Колька едва справился с чертежами за двадцать дней. И то благо, что раздвоение позволяло вспоминать любую страницу из любого учебника и мгновенно делать расчеты. Однако станок дался ему соленым потом, а как доставалось Кузнецам

— и говорить нечего. Они строгали поверхность станины, протаскивая по ней чугунную плиту с алмазной крошкой. Вручную пропиливали отверстия. Главный вал обрабатывался на ручном станке почти две недели. У Кузнецов не хватало рук — Наблюдающие небо взяли на себя рядовые кузнечные работы, шлифовку стекол, заготовку инструментов…