У меня есть особняк в постапокалиптическом мире. 1/2

Этот жалостливый парень напоминал ей сейчас человека, только что покинувшего базу выживших. Она помнила себя. Впервые увидев кучу мёртвых тел, она сразу же упала в обморок. Но девочка достаточно быстро осознала, что даже в лагере выживших смерть считается естественным делом, частью повседневной жизни, и постепенно её душа словно зарубцевалась, и сама она фактически стала бесчувственной.

Жалость в этом мире являлась огромной редкостью, и потерять умение сопереживать стало бы самым настоящим грехом. Пусть во время апокалипсиса подобные чувства могли показаться глупостью, само их существование было невероятным.

Яо Яо слышала о каннибалах. Они прятались в тенях, в грязной канализации. Эти люди исповедовали искажённую ужасающую религию, которая возвеличивала и воспевала стремление есть себе подобных. Каждый из этих созданий считался врагом любого человека. Даже античеловеческая группа неолюдей их презирала. Яростно отстаивающая свободу Шестая Улица объявила вне закона всех каннибалов и запретила им находиться на своей территории.

Девочка положила на лоб Цзян Чэня смоченное в тёплой воде полотенце, посмотрела на его печальное лицо и тихо вышла из комнаты.

– Он уснул?

Яо Яо замерла. Сунь Цзяо бодрствовала: на её лице читалось беспокойство.

– Ммм... разве ты тоже не легла?

– Да, но я не могу заснуть. Неважно, сама с ним завтра поговорю, – девушка повернулась.

– Как ты себя чувствуешь? – Яо Яо посмотрела на повязку на талии Сунь Цзяо. На то, чтобы задать этот вопрос, ушла вся её храбрость.

– Ерунда. Я вполне уверена в своей регенеративной способности, – слабо ответила Сунь Цзяо, выдавив улыбку. – Кстати?

– Ммм?

Яо Яо уже развернулась и хотела уйти, но вопрос девушки заставил её остановиться, в недоумении обернуться и посмотреть на девушку.

– ...Спасибо.

В тусклом свете единственной лампы девочке не удалось разглядеть выражение её лица, да и сама Сунь Цзяо быстро ушла в свою комнату. Яо Яо усмехнулась. Хотя девочка ещё не до конца научилась ладить с храброй госпожой, та всё-таки оказалась очень хорошим человеком.

Следующее утро.

Цзян Чэнь сидел на мягкой кровати и тёр заспанные глаза. Пробивающиеся сквозь оконное стекло солнечные лучи слепили.

Радиационные облака, наконец, рассеялись, и температура медленно ползла вверх. Сейчас в его мире стояла середина лета.

Дверь медленно открылась, и в комнату скользнуло худенькое тело Яо Яо.

– Хмм... позволь я помогу тебе умыться, – ласково сказала Яо Яо, поставив миску с водой на маленький комод у кровати.

Юноша посмотрел на милое личико девочки. Его губы тронула тёплая улыбка, растопив печаль, лежащую ледяной глыбой на сердце, и он дотронулся пальцами до её лба:

– Не волнуйся. Я сам справлюсь. Сколько времени?

– Уже девять. Позволь мне это сделать, – она смочила полотенце в воде и протёрла лицо Цзян Чэня.

Ему было приятно, и он решил позволить ей самой всё сделать.

– Так лучше?

– Гораздо. Яо Яо очень заботлива.

Мускулы ещё ныли, но юноша уже мог самостоятельно передвигаться по дому.

Возможно, девочке польстил комплимент, и её личико озарила счастливая яркая улыбка.

Услышав шум, в комнату заглянула Сунь Цзяо и, остановившись в дверном проёме, встревожено посмотрела на юношу:

– Тебе лучше?

– Я в порядке. Но что насчёт тебя? Как твои раны?

– Всё нормально. Мне нужно кое-что объяснить тебе, – неожиданно она посерьёзнела, и из-за этого Цзян Чэнь тоже сильно напрягся. Хотя Сунь Цзяо и любила шутить и дурачиться, она всегда становилась серьёзной, когда того требовала ситуация.

Заметив, что в комнате повисла напряжённая атмосфера, девушка неожиданно расхохоталась. Под шокированным взглядом юноши, она развернулась и ушла, кинув напоследок:

– Давайте сперва позавтракаем.

По стандартам апокалипсиса завтрак оказался очень вкусным.

Тост с кетчупом.

По какой-то причине из-за кетчупа Цзян Чэня замутило.

Сунь Цзяо посмотрела на нервно держащегося за живот юношу, вздохнула и убрала бутылку прочь.

Девушка любила поесть, но сегодня у неё на удивление не было аппетита.

А всё из-за каннибалов. Она впервые столкнулась с настолько ужасающим явлением. Она переживала за Цзян Чэня, потому что он впервые увидел жестокость мира апокалипсиса. А ведь это была только верхушка айсберга.

– Мне... мне нужно уйти. Я, наверное, вернусь через месяц. В хранилище полно еды.

Он боялся, что если останется ещё ненадолго, то точно получит нервный срыв. Он придумал отговорку, потому что объяснить идею межпространственного путешествия было слишком сложно.

– Хорошо. Возвращайся как можно скорее, – Сунь Цзяо хотела что-то сказать, но с губ слетели только эти слова.

– Давайте есть, – Цзян Чэнь выдавил слабую улыбку. Он знал, что ужасно выглядит, но сейчас он даже остатки храбрости собрать не мог, чтобы притвориться.

Он чувствовал себя истощенным – как физически, так и психологически.